— Мы убили ее.
— С ней умер твой последний шанс остановить революцию.
— В благодарность за все, что мы сделали, Хортенко дал нам разрешение убить столько твоих граждан за ночь, сколько мы пожелаем, то есть примерно половину населения Москвы.
— Но нам недостаточно увидеть их муки.
— Это только первый шаг.
Спящий князь поднял руку, чтобы прикрыть тыльной стороной ладони никогда в жизни не открывавшиеся глаза.
— Нет, — бормотал он. — Пожалуйста… не надо.
— Правление Хортенко начнется с бунтов и пожара, который уничтожит большую часть Москвы.
— В результате катастрофы он резко поднимет налоги.
— Мятежи всколыхнут всю страну.
— Бунты будут подавлены.
— Но такой ценой, что налоги снова придется поднимать.
— Что, в свою очередь, дестабилизирует экономику.
— И потребует новых источников дохода.
— Которые можно получить силой.
— Московия сможет выжить только путем постоянных завоеваний и экспансии.
Князь метался во все возрастающем возбуждении и вслепую размахивал руками. Подземные владыки с легкостью уклонялись от его ударов. И опять припадали к его ушам.
— Нет, — простонал князь. — Я остановлю… вас. Я знаю как.
— И каким же образом, ваша светлость?
— У тебя нет солдат.
— У тебя нет гонцов.
— Твои слуги предали тебя.
— Ты потерял Москву.
Князь взмолился:
— Господи… услышь мою молитву. Помоги мне, умоляю. — Ужас на его лице мешался со страстной надеждой. — Пошли мне… чудо.
— Дурак! Бога нет.
— Чудес не бывает.
— Скоро и России не будет.
Князь Московии закричал.
И вдруг он проснулся.
18
С громовым шумом князь Московии пробил крышу Теремного дворца. Обломки балок и черепица разлетелись в темноту.
Он обнаружил, что пробудился ото сна, но попал в нечто еще более фантасмагорическое. Внизу раскинулся его горячо любимый город… однако Москва оказалась меньше и непригляднее, чем князь себе представлял. Вонючие дымы поднимались там и сям. Некоторые здания почти обрушились, а в них все равно жили. Тонкая пленка пыли обесцвечивала улицы и переулки. И окраины, и центр Москвы нуждались в покраске.
Но это был его город, и он любил его всем сердцем.
Князя поразило, что все градостроительные детали с пугающей точностью совпадали с картой, которая всегда была перед его мысленным взором. Все — дома, переулки, парки, скверы и тупики — имело физическое соответствие, и насколько безупречное, что князь напрочь позабыл о своей главной цели. Конечно, он сразу же понял, что фальшивый царь является слабым местом в планах Хортенко: если его убить, революция захлебнется мгновенно. А люди, потерявшие вождя и объединившиеся для свержения князя, мигом обратятся друг против друга. Кстати, способов убийства этого Ленина существовало предостаточно. Князь Московии подумал обо всех.
Но пронзительное открытие, что мир реален, подействовало на него как наркотик. Мысли о Хортенко, подземных владыках и противостоянии им, секунду назад казавшиеся ему столь важными, разлетелись, как галки.
