И тишина.
Тишина была ненастоящей. Огонь, ветер, потрескивание, шепот, собственное хриплое дыхание – потрясение оставляло все эти звуки за гранью восприятия. Вспышка – и все. Что бы ни раздуло этот огонь, что бы ни связывало миры, – не осталось ни следа, ни пепла. Портал просто исчез.
Кэроу поискала признаки того, что он вообще здесь был. Шрам, рябь, быстро затягивающийся разрыв – ничего.
Она повернулась к Акиве.
Акива. Он здесь. Он, а не Лираз. Что случилось? Его глаза, широко распахнутые от ужаса, обводили опустевшее небо.
– Лираз! – позвал он хрипло.
Однако дорога назад была закрыта. Не просто закрыта. Она исчезла, растворилась. Небо опять стало просто небом, разреженной атмосферой над Атласскими горами, аномалия… пропала. И теперь Эрец был очень, очень далеко, невозможно, фантастически, сказочно далеко, и кровь, которая там проливалась… о боже! Кровь и смерть – они были реальны. Здесь так тихо, лишь свистит ветер – а их друзья, товарищи и… и семья, все оставшиеся в живых Незаконнорожденные, все кровные братья и сестры Акивы… они дрались под иным небом. И исправить это было уже нельзя.
Мы их бросили.
Акива выглядел потрясенным. Бледным и не верящим. Кэроу метнулась к нему.
– Что? Что случилось?
– Лираз, – произнес он таким тоном, будто и сам никак не мог понять. – Она вытолкнула меня. Она решила… – Он сглотнул. – Что я должен жить. Что выжить должен именно я.
Он уставился перед собой, словно мог видеть сквозь границу миров, словно Лираз все еще находилась по другую сторону завесы. Однако с исчезновением портала все стало призрачным, будто никогда и не существовало. Где теперь Эрец и что за магия делала его таким близким? Кто создал эти порталы? Когда? Как? Разум Кэроу рисовал ей картину известного космоса; планеты, вращающиеся вокруг звезды, гигантские пространства, которые ничего не значат по сравнению с бесконечностью. Эрецу в этой картине больше не было места. Будто пытаешься из двух рассыпанных пазлов собрать один.
– Лираз управится с патрулем, – сказала она Акиве. – Или, по крайней мере, накинет невидимость и улетит.
– Улетит куда? Обратно в бойню?
Бойня.
Внутри тела зародился безмолвный крик. Сердце, живот кричали; этот крик искал дорогу наружу. Кэроу вспомнила Лораменди и потрясла головой. Снова пройти через это? Нет! Она не может вернуться в Эрец – и обнаружить только караулящую ее смерть. Она не может даже думать об этом. Она не выдержит.
– Победа еще возможна.
Ей хотелось, чтобы Акива кивнул.
– Смешанные батальоны. Химеры ослабят атакующих, и ты сказал… – Она сглотнула. – Ты сказал, что Доминион не идет ни в какое сравнение с Незаконнорожденными.
Разумеется, он говорил иначе. Он говорил, что один на один воины Доминиона не идут ни в какое сравнение с ними. А там близко не один на один.
Акива не поправил ее. Даже не кивнул в подтверждение, что все будет хорошо. Сказал:
– Я пытался погрузиться в сиритар. Это… источник силы. И не смог. Сначала Азаил умер, потому что я не сумел, а теперь все остальные.
Кэроу помотала головой:
– Они не умрут.
– Я начал это, я все затеял. Я их убедил. И теперь только я останусь в живых?
Кэроу все качала головой. Ее кулаки были плотно сжаты. Она скорчилась прямо в воздухе и прижала их к солнечному сплетению. Пустота. И что-то грызет изнутри – как голод. Это и был голод. Она плохо ела, и ее собственное тело, там, под сжатыми кулаками, было почти невесомым.
Однако терзавшая ее боль была глубже. Горечь, страх, ощущение беспомощности. Она уже давно разуверилась, что у них с Акивой есть великое предназначение, что их ведет судьба. Но, оказывается, что-то от той давней веры сохранилось в ее душе – иначе с чего бы ей обвинять Мироздание? Которое не выручило. Которое не только не помогает, а даже пакостит.
Возможно, некий замысел и существовал. Рок, судьба.
И, возможно, судьба их за что-то возненавидела.
Кэроу подумала о юном дашнаге из Внутренних земель, о воскрешенных ею Живых Тенях и Амзаллаге – Амзаллаге, не терявшем надежду найти на развалинах Лораменди души своих детей, – и обо всех других; она подумала о Зири, в одиночку несущем бремя своего обмана, – теперь, когда нет Иссы, Аксаи и ее самой, он совсем один.
И он сейчас умирает там. Под личиной Волка.
Истаивает.
