— Три и семь — это чего? — не врубился Надир.
— Шагов, очевидно. Не кружек же пива, — рассмеялся Анриэн.
И точно, сделав три шага налево и семь направо, мы нашли искомую канаву, которую пришлось откапывать из-под снега.
— Пять на запад — к югу восемь, безысходно плачет осень. — Путеводный стишок, не вяжущийся с разгаром зимы, привел нас к памятнику с изображением осины с обильно осыпающимися листьями. Более точный символ осени и не придумаешь.
— Демон на ветвях повис, он уйти пытался вниз, — продолжала декламировать я.
Пресловутый демон ненадолго вверг нас в ступор, ибо ничего подобного в округе не наблюдалось. К тому же, по утверждению Кирилла, изображения всяких демонов и горгулий совершенно не характерны для православных кладбищ. Вот на католических захоронениях — таких пруд пруди… Немного поспорив, мы снова провели осмотр местности и выявили, что на следующей могиле надгробия нет, зато растет невысокий клен, на ветвях которого красовалось нечто странное, весьма похожее на огородное чучело — небрежно сплетенное из ржавой проволоки, чьих-то косточек и ивовых прутьев. Вернее, некто мерзкий с рогами, копытами и распахнутыми крыльями. А еще вернее — просто бесформенный комок мусора, условно принятый нами за чучело. Естественно, с натяжкой и оговорками, плюс с поправкой на нашу бурную фантазию, упорно пытающуюся принять желаемое за действительное. Короче, за неимением лучшего путем коллективного голосования мы постановили, что это уродливое произведение и является искомым демоном. Острая морда твари указывала влево и вниз… На очередную могилу.
— В долгий путь из пустоты уходи теперь и ты… — На этих строчках стишок закончился.
— И чего? — опять озадачился Надир.
— Финита ля комедия, — непонятно высказался Кирилл. — Шутник, однако, этот ваш создатель путеводного стишка.
— Да никакая не финита, наоборот, все проще некуда, — довольно ухмыльнулся Спинолом. — Даже мне понятно. Ломаем? — Он вопросительно указал на плиту под клювом демона.
— Ломаем! — разрешила я.
Ломы легко пробили тонкое могильное покрытие…
— Вот, совсем другое дело! — торжествующе осклабился Спинолом.
Кирилл достал фонарик. Тонкий луч осветил пролом в плите, пустоту под нею и уходящую вниз вереницу ступенек.
— Лестница! — обрадовалась Лизка.
— Путь к Вратам! — с облегчением выдохнул Анриэн.
— Путь домой! — весомо и на сей раз совершенно уместно уточнил Надир.
Ничего не сказав, я первой шагнула на ступеньки и начала спуск.
Вереница ступенек казалась бесконечной. Узкий коридор с земляными стенами уходил вниз почти отвесно, вызывая у меня острое неприятное чувство, названное Кириллом клаустрофобией. Мне чудилось, будто мы движемся по норе, выкопанной огромным кротом-маньяком и ведущей в никуда. Вернее, никуда не ведущей, ибо в этом унылом туннеле — нависающем над нашими головами, отупляющем и угнетающем сознание — даже само восприятие времени лишилось своей обычной объективности, превратившись в нечто ирреальное. Мы находились нигде — будто зависли между мирами, отрешенно переставляя ноги со ступеньки на ступеньку. Со стен, о которые опирались наши руки, скатывались комья земли. Под ногами омерзительно булькала какая-то вязкая жижа. Понятия верха и низа давно утратили актуальность, постоянно меняясь местами, кружа нас в какой-то чудовищной карусели. А все наши жизненные рефлексы будто выродились, сведясь к однообразному и монотонному счету — ступенька, еще ступенька… Восемьдесят семь тысяч двести сорок шестая, восемьдесят семь тысяч двести сорок седьмая… И так — до беспредельности. Это становилось нестерпимым, походя на тихое умопомешательство, на веяние неумолимо приближающейся смерти!
Но вот, в один безликий момент, когда я уже почти смирилась с фактом собственного безумия, лестница внезапно закончилась…
— Ну наконец-то, слава богу! — облегченно вздохнул Кирилл, постучав по ладони бледно подмигивающим фонариком. Последним оставшимся у нас из шести. — А я-то думал — еще чуть-чуть, и мы пройдем всю землю насквозь и выберемся наружу где-нибудь в Америке!
— Девять часов, — сухо уточнила Лизка. — Мы спускались по этой лестнице девять часов!
— С чем нас и поздравляю! — насмешливо фыркнул Маврикий. — С прибытием, значит.
— С прибытием куда? — как всегда, не понял тугодум Надир.
— Да какая, собственно, разница, не важно уже, — отмахнулся Анриэн, — главное, что мы реально куда-то пришли…
На этой оптимистической ноте фонарик прощально мигнул в последний раз и погас.
— Славно. — Кирилл на ощупь нашел мою руку и крепко сжал. — Теперь мы очутились в кромешной тьме, в какой-то заброшенной шахте, на глубине черт знает сколько тысяч метров под землей. Совершенно не понятно, куда нам идти дальше и какого ляда мы вообще сюда приперлись… А сил на обратный путь уже ни у кого из нас не осталось.
— Значит, нужно перестать жалеть себя и продолжать идти вперед, — спокойным тоном сообщила я. — Иного выбора у нас нет.
