– Маркус просил розмарина для курицы, которую вы хотите приготовить в пятницу? – спросила Нандита, выпрямившись и стряхнув с рук землю. Говорила она быстро и спокойно, но Кира по глазам догадалась, что за время ее отсутствия Нандита места себе не находила от волнения.
Кира улыбнулась:
– Ты слышала, что он сказал?
– Нужно больно мне его слышать, – фыркнула Нандита. – У него только одно на уме, – Нандита встала и взяла корзину со свежими листьями, зеленью и ягодами. Даже в огороде она работала в сари. – Я сегодня хорошо расторговалась. Пойдем, поможешь.
Кира, взвалив на плечо рюкзак и аптечку, стала подниматься за старой нянькой по ступенькам в дом. Наверху, у Зочи, гремела музыка. Кира улыбнулась. Надо будет с ней поговорить, когда закончит помогать на кухне.
Нандита любила всех девочек, но к Кире питала особую слабость. Быть может, потому, что та была самой младшей и не по годам сообразительной. Кира помнила, как в детстве помогала Нандите на рынке: стояла за прилавком и громогласно требовала от проходивших мимо взрослых купить у нее пучок мяты. Нандита называла ее «бомбочкой».
Иногда Киру мучило чувство вины, что у нее множество воспоминаний, связанных с Нандитой, и не одного – с родной матерью. С отцом – да, а вот мать… Что ж. Зато у нее была Нандита.
– Что тут интересного было в мое отсутствие?
– Моя Бомбочка чуть не подорвалась на настоящей бомбе, – ответила Нандита и вошла внутрь. Предыдущие владельцы – семейство по фамилии Мартел, если верить документам и фото в альбомах, – умерли в закрытом доме, и первым из новых жильцов, которые решили поселиться тут после эпидемии, пришлось выбивать двери, чтобы попасть внутрь и убрать тела погибших. Нандита за все время меняла двери раза четыре, потому что девочки, уходя веселиться на всю ночь, то и дело забывали ключи. Она говорила, что лучше заменить дверь, чем жить со сломанным замком. К тому же бесхозных дверей на острове хватало. Кира бросила рюкзак и прошла за Нандитой на кухню.
– Я тебя хорошо воспитала, – заметила Нандита, обернувшись и с улыбкой оглядев Киру. – Из тебя получится отличная жена.
– Ммм… да.
Нандита поставила на стол корзину и полезла в шкафчик за тарелками:
– Ты разве не собираешься замуж? Не хочешь выйти за Маркуса?
Кира открыла дверцу и протянула Нандите керамическую миску:
– Ну… я как-то об этом не думала.
Нандита замерла и пристально посмотрела на Киру. Та поежилась от смущения, надеясь, что няня вот-вот отвернется, но в конце концов вздохнула и подняла руки:
– Ладно, я об этом думала, но пока ничего не решила. Я сама не знаю, чего хочу.
– Ты хочешь быть счастливой, – Нандита потянулась мимо Киры к открытому шкафчику и вытащила стопку тарелок. – В общем-то, как и все. Ты просто не знаешь, как этого добиться.
Кира скривилась:
– Это плохо?
Нандита с улыбкой покачала головой:
– Когда ты счастлив, тебе кажется, что по-другому и быть не может. А когда нет – отчаянно ждешь счастья и уже не веришь, что оно когда-нибудь придет. – Няня расставила тарелки и принялась разбирать травы: раскладывала их по кучкам, отрывая листья и стебли. Кухню наполнил аромат мяты. – Это как выучить иностранный язык: можно зазубрить все слова, но пока не соберешься с духом, не откроешь рот и не заговоришь – считай, ничего и не знаешь.
– А если ошибешься?
– Значит, попросишь официанта принести тебе тарелку библиотечных слонов, – парировала Нандита, – или сморозишь еще какую-нибудь чушь. Что-то мне больше метафоры в голову не приходят. Совсем я запуталась.
– Очень жаль, – Кира взяла пучок розмарина и стала обрывать бледно-зеленые веточки в миску. – Я-то надеялась, что ты мне сейчас все расскажешь: про счастье, про любовь… ну и про смысл жизни в целом.
– Чьей жизни?
– Ты о чем?
– У каждой жизни свой смысл. Одним его найти проще, другим – труднее. Но главное, – Нандита повернулась к Кире и уверенно взмахнула веточкой кориандра, – помнить: чего бы ты ни добивалась, у тебя всегда есть выбор.
– Это как?
– Зачем бы ты ни родилась на свет, зачем бы мы все ни жили, ты свободна выбирать свою судьбу. У тебя не связаны руки. Ты сама решаешь, Кира, и никому у тебя этого не отнять.
