и уверяет, что со мной ничего не случится, если я помогу бедной маленькой девочке не из нашего города. – Она слезла со своих бумаг, а потом спрыгнула с края стола, используя свою черную шляпу в качестве парашюта, что позволило ей ненадолго зависнуть в воздухе, прежде чем приземлиться перед ними. Она обличающе ткнула в Баклажанчика пальцем. – Ты – Тихий Пфизик, если я что-нибудь в чем-нибудь понимаю! – вынесла она вердикт суровым голосом, хотя вид у нее был не такой уж недовольный. Когда Баклажанчик кивнула в знак согласия, крохотная девушка заулыбалась. – Почему же ты сразу не сказала? Как приятно встретить родственную душу здесь, среди Странных Искусств! Меня зовут Авогадра, а ты… должна признаться, я не встречала тебя ни на одной конференции. Ты член профсоюза или такой же дилетант, как те, с девяносто седьмого? Извини, что я так разволновалась, просто я тут совсем одна…
– Меня зовут Баклажанчик, и я совсем недавно начала изучать Тихие Науки, – робко сказала Ночная Додо.
– Глупости, ты уже очень далеко продвинулась! – воскликнула Авогадра. – Я сама едва не бросила, но потом взяла себя в руки. И я совсем не слышала тебя на лестнице!
– А где все остальные Пфизики? – спросила Сентябрь, которая думала, что она ступала чрезвычайно тихо.
– В поле, разумеется, – сказала Авогадра. – Все мы, кто носит такой наряд, из семейства Монашелли. Раньше мы обычно отсиживались в подвалах монастырей, поджидая, пока братья соберутся по грибы. И тогда мы опрокидывали их чернильницы или строили домики из молитвенников, как раз когда поспеет славный портер с шоколадным привкусом. Но если случалось, что кто-то из братьев заблудился в катакомбах, или в лесу за аббатством, или с ним приключилось что-то ужасное, и все средства уже использованы, – тогда мы приходили к ним из темноты и указывали путь. Путь домой. Это у нас в крови. Мы слышали их несчастья как колокол, что гудит в наших костях. Мы и так неплохо жили, но потом вдобавок еще изучили монашеские рукописи и размышления так досконально, что стали разбираться в них получше самих монахов! И тогда мы их покинули. Мы перебирались в город парами, тройками, и Кольцевая Башня приняла нас всех. Мы возвели здесь свой собор и домик для священника, мы ходили к вечерне и к заутрене. Когда и чернильницы, и молитвенники принадлежат тебе, а не большим парням, которые только и умеют смешно размахивать руками сердясь, – тогда вовсе незачем все это портить, лучше использовать по назначению. Никто не искусен в третьей Пфизике так, как мы. Мы не можем отрезать ту часть себя, которая слышит, как гудит колокол в наших костях, когда наши старшие братья в беде или отчаянии. Мы обучились Поискам Приключений, следуя за ними во все гибельные места.
– Люди тоже научились искать приключения. Я вполне в этом уверена. Ланцелот, Галахад, Язон с аргонавтами и все такое, – смущенно произнесла Сентябрь. Как часто случалось в школе, она была почти уверена, что знает правильный ответ, но не могла заставить себя поднять руку.
Монашелли положила ладонь на свое маленькое сердце.
– Конечно, мы все глубоко признательны этим ранним теоретикам! И неустанно присваиваем им посмертные докторские степени. Но, честно говоря, все они были любителями. Они не выбирали своих Приключений, Приключения выбирали их. С самого начала и до самого конца каждого Приключения они были рады поскорее с ним разделаться. Мы же ищем Зоны Высокой Плотности Приключений и ныряем туда с головой. Мы Экспериментируем. Мы Доказываем. Брат Мерсенн удалился в Цирконовые Горы работать над диссертацией, в которой он исследует духовную связь между драконами и девушками. Брат Канделла в последний раз присылал весточку со дна Озера Черной Хандры, где проводил эксперименты с сокровищами на вольном выпасе. Красный Ньютон полностью посвятил себя изучению магических яблок, вызывающих бессмертие и наоборот, поэтому ему пришлось постоянно поселиться в Саду Аскалафа – садовника Аида. В отличие от остальных частей нашей триады, Причудливой Пфизики и Тихой Пфизики, нашей Пфизикой Приключений нельзя заниматься дома, в удобном кресле, – мы должны быть в гуще событий, с инструментами на ремне и распахнутым настежь сердцем. Сейчас моя очередь оставаться дома и поддерживать очаг для тех, кто в поле. Я только осенью закончила мои Уравнения Грааля. – Авогадра явно рассчитывала на то, что хотя бы одна из посетительниц слышала о ее работе, но, не обнаружив на их лицах и следа узнавания, издала томный усталый вздох. – Я живу надеждой на то, что именно мне рано или поздно предстоит открыть БУС – Большую Универсальную Сказку, которая свяжет воедино все наши Законы и Теоремы, не упустив ни единого Сиротки, Младшего Сына или Кубка Жизни и Смерти. Ни одного Расцвета или Упадка, ни одной Загадки, Головоломки или Фокуса. Это будет идеальная золотая карта, которая укажет путь любой душе к ее желанию и обратно. Я знаю, мне суждено это сделать. Надеюсь, что знаю. Знаю, что надеюсь.
– А я хочу отправиться на Поиск Приключений, – упрямо повторила Сентябрь. – Не в научных целях, а потому что это необходимо. Пусть я всего лишь человек и пусть я даже потерплю неудачу. У меня есть кое-какой опыт, и я умею доводить дело до конца. Если к чему-то у меня и есть талант, то как раз к этому. Я хотела посоветоваться с экспертом, но если вы не хотите, чтобы вас беспокоили, я сделаю все сама. Я, скорее всего, наломаю дров и устрою ужасную неразбериху, но с пути все равно не сверну.
Авогадра почесала голову под шляпой.
– Но какой именно Квест ты задумала? Для начинающих неплохо подходят Поиски Объекта и Дева в Беде. Правда, надо будет учесть Закон Сохранения Принцесс, но математика там несложная.
Сентябрь изо всех сил постаралась пригвоздить Авогадру к месту стальным взглядом.
– Я хочу отправиться вниз, в Волшебное Подземелье и разбудить Спящего Принца, – сказала она.
Баклажанчик изумленно повернулась к ней и в тревоге распушила перья.
– Никто даже не знает, где он, Сентябрь, – заволновалась она. – И как его разбудить. И существует ли он вообще. Герцоги и Графини любят о нем
