филе. Режь себе да режь.
Как узнала Лера, этого хека окрестили «ледяным» за абсолютно белую кровь. Взяв из таза очередную склизкую рыбину, она точным движениями отрезала ей плавники и голову, выпотрошила брюшину и промыла.
— Истину глаголешь, чувак. Не зря же мы все утро зады в резинке морозили.
— Lo sento! Almuerzo en veinte minutos![9] — отложив на доску нож, неожиданно громко рявкнула девушка.
— Чего ты там лопочешь, пигалица, — не отрываясь от игры, бросил через плечо Паштет и не глядя звонко треснул потертой костяшкой о стол. — А ннн-аа тебе!
— Рыба[10]… - разглядев костяшку, Треска разочарованно оскалил гнилые зубы. — Бли-и-ин.
— Ну, извините, — развел руками Паштет. — Сам не ожидал.
— Да шут с тобой, — отвернулся от ничьей Треска. — Говорено сколько раз было — только в шапке снаружи ходить.
— Знаю, — не оборачиваясь, беззлобно огрызнулась девчонка. — Просто надоело все. К черту пошло.
Вдруг, ловко подбросив, она поймала опасно крутанувшийся нож за ручку и с гулким стуком воткнула его в брызнувшую рыбьей слизью разделочную доску.
Парочка насмешников попритихла.
То-то, пусть не забывают, что она — охотница. Смежив веки, Лера медленно выдохнула через губы.
— Знать-то знаешь. Ан вон, видать, последнюю извилину в котелке то и отморозила, — недовольно поморщившись, заключил Треска, явно не впечатленный показом. Или попросту его не заметивший.
— Mallrats mas animado! De lo contrario iria que aqui es usted![11]- еще больше злобно веселясь от того, что повара ни черта не понимали, прикрикнула Лера, для виду с разворота замахнувшись на приятелей половником, вынутым из бурлящей кастрюли с доходящей ухой.
Да что с ней такое? Ведет себя, как тринадцатилетняя девчонка. Бросается на всех, кусает, огрызается, как подросток. Сопротивляется неизвестно чему, лишь бы только отстоять себя. Оставить за собой последнее слово.
Просто боль была не физической. Она рвалась из глубины души. Противоречивые чувства путались, только сильнее раздражая Леру.
А ведь, как ни крути, застывшие у стола мужики были ее друзьями. Они столько вместе перенесли, добираясь сюда. Неожиданно девушке томительно захотелось одиночества.
Переменившись в лице, Лера опустила половник, с которого на недомытый пол неторопливо закапал бульон.
— Слушай, а может, действительно поможем, — неуверенно предложил Паштет, сгребая к себе костяшки домино и с тревогой косясь на девушку.
— Эт еще почему? — откинувшись на стуле и скрестив руки, с напускной невозмутимостью недовольно цыкнул зубом Треска.
— А вдруг она… заболела, короче. Ну, простудилась там, от… Та- хомы, — предположил Паштет. — И бред у нее сейчас. Вот и порет ахинею всякую. Смотри, белая вся.
— Ха!
Но Паштет все больше укреплялся в своей теории.
— Прикинь, если Батон узнает, что мы ее больную на камбузе гоняли, — понизив голос, чтобы не слышала девушка, испуганно сказал он. — Он же из нас калачей только так настрогает.
Уперев руки в боки, Лера с явным удовольствием наблюдала, как самодовольную гримасу Трески быстро сменяет растерянность. Такого поворота повар явно не ожидал.
— Заболела… — неуверенно протянул он и потер ладонью вислую небритую шею, словно уже ощутил на ней стальную хватку охотника на мутантов. «Да уж, такие мужики, как Батон, жопой лом напополам ломают», — подумал Треска, а вслух добавил: — От Тахомы, говоришь?
— То-то и оно, — поддакнул Паштет.
— Ладно уж, идем-идем, бесноватая, — подозрительно хмурясь, набычился Треска. Отодвинув Леру плечом, он вытащил из доски нож и принялся ловко свежевать остатки рыбы. — Дуй вон, остальным скажи, что скоро готово будет.
— Сию минуту! — сунув тряпку и половник Паштету, Лера пулей вылетела с камбуза.
— Лиса Патрикеевна, блин, — проворчал вслед Треска, кидая в дымящуюся кастрюлю новую порцию нарезанного филе. — Ведь каждый раз обведет, и как с гуся вода.
Тем временем приготовления к вылазке на «Лев Поликарпов» шли полным ходом. И немудрено — ведь каждому из членов команды хотелось поскорее убраться с чужой мертвой земли.
Вернувшиеся с руин разрушенной русской станции американцы приволокли на санях пару ящиков хоть и обгоревшего, но еще сносного инвентаря. Нашлись и несколько почерневших папок с документацией по «Льву Поликарпову» и характеристиками русских ученых. Последние Батон предусмотрительно
