– Это полнейшая чушь!
– Достаточно и первого факта, – спокойно заверил Лестрейд.
Констебль осекся.
– Пойми, мальчик мой: каждый, кто превосходит нас – враг. Ибо он показывает нам нашу ничтожность.
– Или наши возможности, сэр!
Лестрейд взмахом руки отмел его нелепое высказывание.
– Нам никогда не догнать этих тварей. Они биологически совершеннее нас, Атчесон. Ты понимаешь, что это значит?
– Но ведь и люди отличаются друг от друга!
– И это весьма паршиво. Будь моя воля, все были бы равны.
Том Атчесон открыл рот и не нашелся, что ответить.
– Я могу год за годом расследовать убийства и ограбления, – вкрадчиво проговорил Лестрейд, не спуская с него глаз. – Я могу набраться опыта, выучить повадки всех преступников Лондона. А потом придет Шерлок Холмс и раскроет дело лишь потому, что его рецепторы лучше моих приспособлены к улавливанию чужих запахов. Верите ли, констебль, меня это категорически не устраивает.
Атчесону уже нечего было терять.
– Разве это не есть суть зависти, сэр?
– Я предпочитаю называть это чувством справедливости, – ухмыльнулся Лестрейд. – На нем стоит наше общество!
А Моррисон, похлопав себя по кобуре, убедительно добавил:
– И будет стоять. Аминь!
Атчесон больше не говорил ни слова. Он стоял у другого окна и смотрел на небо, где вились облачные жгутики, похожие на бараньи хвосты. Ему не хотелось видеть, как Шерлок Холмс идет в южное крыло, и он с радостью закрыл бы глаза, чтобы не смотреть, как тот возвращается. Это означало лишь одно: все идет по плану Лестрейда.
– Ну, что я говорил! – с напускным спокойствием заметил инспектор. – Подходит. Детектив, приготовьтесь.
Из южного крыла выскочил Роджер Харт и двинулся в парк шатающейся походкой.
– Расколол его Холмс, – просипел Моррисон.
Но на Харта Тому Атчесону было наплевать.
«Поверни, поверни! – мысленно уговаривал он того, кто неумолимо приближался к столовой. – Ты же умнее нас всех, вместе взятых! Сообрази, что дело нечисто! Беги отсюда! Тебя никто не найдет!»
Он вспомнил семью, спасенную Холмсом от «кентерберийского привидения». Вспомнил простых людей, которым помогал прославленный сыщик. Вспомнил нашумевшую историю о пестрой ленте, благодаря которой была вскрыта целая сеть торговли контрабандными тварями с Рубежа – планеты, до тех пор считавшейся совершенно законопослушной.
«Спасайтесь, мистер Холмс! Мне плевать, кто вы такой на самом деле. Этот мир видел от вас только хорошее. Я не хочу участвовать в том, что сейчас произойдет».
Шаги в коридоре.
– Моррисон!
– Давно наготове, – прорычал инспектор.
Стук в дверь. Один, другой, третий раз.
– Да-да, Холмс! – крикнул Лестрейд. – Входите, мы давно вас ждем!
Дверь отворилась, и худощавый джентльмен с умным нервным лицом и острым носом, похожим на птичий клюв, шагнул через порог.
– Картина вырисовывается?! – переспросил Ватсон, не веря своим ушам. – Вы шутите, Холмс?
– Ничуть!
– Но мы не нашли ничего, что могло бы навести нас на отгадку! Обстоятельства этого дела выглядят крайне запутанными!
– И тем не менее, достаточно потянуть за одну ниточку, чтобы все встало на свои места.
Холмс поднялся.
– Давайте прогуляемся, пока не стало смеркаться. Дело оказалось значительно проще, чем я думал. Полагаю, уже завтра утром мы сможем вернуться в Лондон!
Озадаченный Ватсон последовал за другом.
Они вышли в сад, где тени деревьев наслаивались друг на друга. Солнце золотило края листьев.
– Не буду томить вас, дорогой Ватсон, – сказал Холмс, взглянув на лицо друга. – Все улики приводят нас к заключению: убийца – Роджер Харт!
