Клык прижался к Клавдии, та погрозила Дрюпину кулаком.
— А я не хочу! — капризно заявил Дрюпин. — Не хочу!
Сирень не хотела его успокаивать. Пусть помучается, ему полезно. Все мучаются.
— Да мы не утонем, — неожиданно уверенно сказал Клык. — Это точно.
— Откуда ты знаешь? Ты вообще дурачок, что ты можешь знать?
— Да я все знаю. Мне сны снятся…
— Сны! — Дрюпин вскочил на ноги и принялся бегать по боксу туда–сюда. — Давайте мы теперь будем опираться на сны! На сны идиота!
— Дрюпин, не пыли, — попросила Сирень.
— Сама не пыли. Вы психи, а я немного жить хочу…
Лампы погасли, и тут же вспыхнул нестерпимо яркий свет, он ослепил Сирень, ворвался ей в голову и спалил все мысли. Впрочем, это был нестрашный свет, совсем неопасный, он заполнил собой все, и стало холодно, точно кто то выдохнул к ним мороза. Сирень на секунду почувствовала колючий ветер и крупные снежинки, они прилипли к коже и растаяли.
Посреди комнаты сидел человек. В бетоне.
— А здесь, однако, воняет, — сказал человек. — К чему бы это?
Он почесал левой рукой правое плечо и с трудом поднялся на ноги и принялся отряхиваться от раствора, брезгливо оглядывая руки и что то бурча под нос.
Дрюпин шмыгнул носом.
Клавдия перешла в состояние комы.
Клык хихикнул.
Гость отряхнулся, стащил перчатки, с отвращением отбросил их в сторону и сказал:
— Стул мне.
Негромко так, но повелительно в крайней степени, так что Сирени самой вдруг захотелось сбегать за стулом.
— Стул ему… — фыркнул Клык. — Сейчас! Только пятки канифолью намажу…
— Сейчас! — отозвался Дрюпин. — Сейчас–сейчас!
Он нырнул куда то во хлам и вернулся со стулом, с хорошим таким антикварным стулом, колченогим, с высокой спинкой. Дрюпин с внезапно прорезавшимся холуйством подставил стул незнакомцу, и тот сел, откинулся на спинку, заложил ногу на ногу.
— Как зовут моего раба? — осведомился незнакомец.
— Дрюпин, — тут же ответил Дрюпин.
Сирень чуть не икнула — так быстро Дрюпин проявил лучшие черты своего характера.
— Дрюпин… — Гость вытащил из за голенища длинный острый кинжал и принялся картинно чистить ногти. — Дрю–пин–Дрюпин…
Он выковыривал из под ногтей грязь, изучал ее с пристрастием.
— Дрюпин — славное имя, — заключил он наконец. — А я думал, ты Влипердиус какой — влип по самые наколенники.
— Сам Влипердиус, — сказал Клык и добавил: — Паршивый.
— Милая у вас тут компания образовалась, — гость окинул всех взглядом. — Калеки, сумасшедшие, маргиналы. Просто пир альтернативной генетики.
Незнакомец рассмеялся собственной шутке.
— Ладно, Дрюпин, не обижайся, ты мне нравишься.
Сирень подумала, чем бы его огорчить. Этого. А под рукой ничего. А ведь…
— Я, погляжу, вы ни на что не способны, — гость достал большой кружевной платок и принялся в него сморкаться. — Вас заливает бетоном, а вы сидите, свесив лапки…
— А что мы могли? — перебил Дрюпин. — Тут безвыходное положение! Коридор затянуло переборками, не выбраться… А я предсказывал, что может затопить!
— Безвыходных положений не бывает, — сказал незнакомец назидательно. — Бывают трудности. Бывают неприятности. Бывает, что тебя убивают. Одним словом, дела житейские.
А вы, как я погляжу, деморализованы и раздавлены, креветки и коловратки.
— Сам раздавленный, — огрызнулся Клык.
Незнакомец поглядел на Клыка пристально, но обижаться не стал, только улыбнулся. Сирень подумала, что она видела уже где то эту улыбку, кривую ухмылку, такую, с прищуром, точно видела.
— Не будем вникать в философские прения, я все равно вас одолею, — сказал гость. — Перейдем к насущности. Бетон прибывает, и где то часа
