Он прошелся по механизму с виртуозностью лучшего диверсанта. Нигде не применял грубую силу, полагаясь лишь на свою уверенность, что любая машина – весьма тонкая и чувствительная штука, подобная музыкальному инструменту. И если одна струна фальшивит – это еще можно проигнорировать. Но если фальшивят несколько, то слушать эту какофонию практически невозможно…
В итоге, двигатель на вид ничем не отличался от себя самого пятиминутной давности. И только Юлиус Корпс знал, где и что было изменено. «Надеюсь, я действительно запомнил все, – поежился мошенник от неприятной мысли. – И надеюсь, что я сделал достаточно для отказа механизма, но недостаточно для того, чтобы мы все взлетели на воздух. Лозунг „смерть лучше рабства“, я, пожалуй, оставлю кому-нибудь другому»
Выглянув из-за двигателя, Корпс практически тут же вжался обратно в нишу между ним и стеной. Суровый старик в надменной позе стоял прямо у входа.
– Хватит ржать без дела! – заорал он.
Голос был знаком. Кажется, именно разговор этого человека и некоего Крайсиса Юлиус совсем недавно подслушал. Стало быть, в машинное отделение пожаловал капитан.
– Таки а шо делать-та? – протянул один из механиков с акцентом. – Всю поездку без дела сидим-та. Хоть языки разминаем-та.
– Сейчас будет вам дело, – зловеще пообещал капитан. – Ну-ка, быстро заводи двигатель. А не то нас течением снесет на скалы!
– Будет сделана-та. Шой-то вы сразу кричать и орать-та. Спокойна сказали-та. Мы сделали-та. Ерунда же.
Юлиус меж тем сосредоточился на другом – скалы. «Это очень нехорошо-та. Это надо поторопиться-та. А не то плохо будет-та, – подумал он, копируя акцент механика и стараясь запомнить его, чтобы использовать, когда будет притворяться каким-нибудь деревенщиной.
Парни встали, преувеличенно медленно и с видимой ленцой, один направился к машине у противоположной стены, а другой – к тому самому двигателю, над которым только что потрудился Юлиус. И за которым тот, к слову сказать, до сих пор прятался. Мошенник запоздало подумал, что попадись он сейчас – и план может провалиться. Капитан вряд ли не заподозрит неладное, обнаружив в машинном отделении беглого раба.
Но механик, не глядя, крутанул по очереди три вентиля, подтянул какую-то гайку огромным ключом, звонко стукнул им же по железной махине, проведя рукой в десятке сантиметров от носа скорчившегося Юлиуса, и махнул рукой товарищу. Тот в ответ крикнул: «Запустили!» На этом нелегкий труд работников машинного отделения закончился: они синхронно зевнули и направились обратно в центр зала, намереваясь опять сесть.
– Стойте! – капитан, видимо, не понял этого маневра.
– Шой-то, только запустили, и вдруг останавливать-та?
– Нет, олухи! Я имел в виду не двигатели, а вас! Вы что, не собираетесь следить за ними?
– А чего за ними следить? – в разговор вступил второй механик, основательно и задумчиво ковыряясь при этом в ухе. – Они ж – машины. Включил и забыл. Сама надежность.
Именно в этот момент «сама надежность» по правому борту чихнула, выплюнула струю пара и следом за ней выстрелила тремя гайками. Одна из них за малым не угодила капитану по лбу. Двигатель натужно закашлял. «Как будто подавился», – отстранено заметил Юлиус, в голове которого металась теперь только одна мысль – лишь бы не было взрыва.
Тут подводную лодку тряхнуло, пол встал на дыбы, и Корпс улучил момент, чтобы покинуть излишне опасное место возле двигателя и переползти в дальний угол зала.
– Глушите двигатели! – вопил капитан.
– Откалибруйте машину! – командовал в унисон ему из коридора голос Крайсиса.
– Выродок Никты, ты когда в последний раз узлы проверял? – ругал механик своего товарища, а тот пытался сохранить равновесие на брыкающемся полу и изливал потоки брани, перемежающейся редкими приличными вставками «-та».
Над дверным проемом зажглось красно-желтое табло со словами: «Авария! К выходу». Механики вмиг закончили переругиваться и устремились прочь, бесцеремонно оттолкнув по дороге капитана.
Тот стоял, задрав голову к светящимся буквам, и будто не мог понять, что от него требуется. В коридорах завывала сирена, слышался топот бегущих ног.
«Отлично, просто отлично! – приговаривал Юлиус, потирая ладони. – Убирайтесь быстрее. И не вздумайте заботиться о рабах». Хотя мошенник зря беспокоился. Во-первых, морские разбойники никогда не отличались чрезмерным человеколюбием, а во-вторых, спасательных шлюпок – или что у них тут? деревянные кадки? – никогда на всех не хватало. Радужную картину панического отступления портил только капитан, столбом застывший в дверях.
Юлиус уже начал раздумывать над тем, как именно придется обезвреживать неожиданную помеху и куда ее потом девать, но тут позади капитана вырос Циклоп и протрубил ему в самое ухо:
– Уходим!
– Но лодка…
– Утонет или разобьется о скалы! Остался последний спасательный батискаф, уходим!
– Проклятые железяки! – капитан стукнул кулаком по стене так, что гул от удара был слышен даже сквозь визг и рев неисправного механизма. – Я знал,
