Ведь он всегда существует. Многие просто ленятся отпускать свой ум бродить по узким тропинкам неочевидных решений, живут по принципу «Пан или пропал», «прямиком на Олимп или Церберу в зубы». Такого рода лень всегда искренне удивляла Юлиуса и делала его жизнь гораздо легче и приятнее. Когда у большинства людей, с коими тебя сталкивает судьба, за пазухой всего два варианта действий, сам чувствуешь себя героем с десятком путей в запасе, вроде хитромудрого Одиссея.
Решение нашлось. Жаль, что из разряда очевидных – но момент был не из таких, когда можно позволить себе быть разборчивым. Юлиус со всех ног устремился в ту сторону, где мелькал свет и слышались голоса алхимиков:
– Сюда, сюда! – кричал он во все горло. – Кроос нашел! Он в архиве! Их много! Враги вооружены!
Таким способом он надеялся одновременно отправить людей на помощь Кроосу и не дать заговорщикам сбежать. Им будет просто трудно покинуть архив и прилегающие помещения, когда туда ринется толпа алхимиков, вконец одуревших от долгих поисков.
– А мы поищем Гераклида, – бормотал Юлиус, семеня с независимым видом к главному выходу из здания гильдии. – Поищем этого олуха с хороводом безумных менад вместо мозгов. А потом уже – вместе, чтобы без сюрпризов – продолжим.
Мимо мошенника пронесся Брацис, напоминающий всем своим видом грозовую тучу, и вслед за ним – здоровенные парни в серых ученических балахонах, которые раньше сидели возле двери.
Путь наружу был свободен.
Часть третья: Кипр – Эгейское море
Глава двенадцатая.
Руины и пещеры
Если выехать из квартала Гильдии алхимиков через основные ворота и отправиться по накатанной пыльной дороге, она очень скоро выведет через крошечные поля, каменистые плато, поросшие душистыми травами, и тенистые виноградные заросли прямиком в порт. Там ночью и днем перекрикиваются матросы, торговцы и чайки, а также пассажиры, желающие срочно попасть на борт и отправиться за край света.
А если выбраться через неприметную калитку, о которой мало кто знает, кроме местных воров и ветеранов городской стражи, то вы окажетесь на узкой тропинке между оливковыми садами. Идите по ней прямо – перебравшись через два невысоких каменных заборчика и перепрыгнув через ручей, выберетесь на мыс. Справа от него – бухта, куда столетия подряд заходят корабли со всего света, и опытный рулевой на спор приведет в порт судно, закрыв глаза в тот момент, когда маяк острова Кипр только покажется на горизонте. Слева от мыса – неровный берег, изрезанный оврагами, покрытый скалами и редкими кустиками травы.
На пути к берегу путешественнику, если он вздумает избрать эту дорогу, повстречаются руины – серые, изъеденные ветром плиты. Место, надо сказать, пользующееся дурной славой, потому как доброй славой руины храма не могут пользоваться по определению. Вдобавок, никто достоверно не сможет рассказать, в честь какого именно бога или богини когда-то была построена сия монументальность.
…
Вблизи развалины производили не такое гнетущее впечатление. Обломки камней, которые еще пока хранили следы барельефов; песок, разбросанный ветром по внутреннему двору; дикие вьюны, тянущиеся по уцелевшим колоннадам; полузатертые символы, чье толкование терялось в веках.
Никаких особых легенд об этом месте не ходило. И даже призраков здесь отродясь не видели. Однако, вздумай кто-нибудь посторонний пройти сейчас мимо руин, он бы долго потом, отпиваясь вином и вытирая взмокший лоб, рассказывал друзьям и родным о страшном сдавленном голосе, который звал Геракла. «Видимо, перепутал меня с ним», – посмеивался бы рассказчик, смыв первый испуг парой стаканов. «А что, я похож!» – восклицал бы он, расправившись с бутылкой. «Надо пойти и разобраться, чего он хочет!!!» – кричал бы новоявленный герой, проваливаясь в пьяный сон.
Однако никто из посторонних не прошел мимо, а потому не мог слышать сдавленный шепот Юлиуса Корпса, который искал, разумеется, не вершителя дюжины подвигов, а всего лишь своего непутевого друга Гераклида.
– Гераклид! – шипел мошенник, высматривая отнюдь не маленькую фигуру товарища, но никого не находил.
