существами. Великую борьбу русских в 1941-1945 годах бессовестно извращали (и извращают), стараясь доказать, что не наш народ победил гитлеризм и добыл для мира свободу. До сих пор ещё продолжается эта оргия издевательств над русским прошлым и русским настоящим.
Фильмы о проститутках, случается, идут днём, идут рано вечером, как и фильмы с раздеванием, сценами любовного соития, оргазмами и прочими нескромными вещами (любовь не имеет ничего общего с той похабщиной, что набит телевизор). И это днём или рано вечером, когда их обязательно увидят дети и подростки. Кого же мы воспитаем?…
Язык большинства фильмов – непотребный, какой-то мусор из грубостей, затейливых ругательств, оскорблений и низостей. Делается всё, дабы унизить человека…
Всё вместе это – РАСТЛЕНИЕ.
И вообще это 'новое российское (но не русское) кино' – непрерывная цепь сплошного безумия, какого-то шизофренического бреда. И лишь когда в кадре оказывается природа – попадаешь на время в психически здоровую обстановку.
Всё это не только заданность новой идеологии. Это общее масонско-сионистское извращение жизни. Оно венчает капитализм. Жизнь, не только в кино, принимает всё более душевно нездоровые черты.
Одно неослабевающее своей хватки РАСТЛЕНИЕ, РАСТЛЕНИЕ, РАСТЛЕНИЕ…
Подобное направленное воздействие на человека не может не вести к возникновению совершенно нового человека, в корне отличного от прежнего человека весьма сомнительных достоинств.
Так называемый 'прогресс' создаёт уже новый устойчивый вид человека, которым вряд ли можно гордиться. И это сулит людям не лучшее будущее.
Архимандрит Серафим поучал:
Масонско-сионистское извращение жизни, растворяясь в буднях, уродует человечество во имя прибылей крупного капитала. Здесь культура, искусство товар. Здесь растление превращает человека в червя, который уже не представляет угрозы миру наживы, миру частных отношений. Нет наций, нет народов, есть ничтожные, погруженные в свои инстинкты люди – это даёт возможность захватывать их земли, лишать чувства Родины, обращать в стадо, пригодное лишь исполнять заказную работу.
Превратить человека в слизняка, пыль, животное – сию задачу с успехом решает ныне телевидение, кино, литература, живопись… Этому, в сущности, служат все мастера искусств и всех степеней дарования. И лишь это щедро оплачивает масонский капитализм. Всё это я вижу каждый день.
Одно неослабевающее своей хватки РАСТЛЕНИЕ, РАСТЛЕНИЕ, РАСТЛЕНИЕ…
И это свалилось на наши головы после Сергея Бондарчука, Сергея Герасимова…
Самое отвратительное в мировом кино – это игривые поцелуи, нежные объятия и даже соединения влюблённых среди крови и трупов. Для нормального чувства это непостижимо и омерзительно в высшей степени.
Мир эгоизма подводит человечество к трагедии смысла жизни…
И социализм нёс в себе немало пороков, иначе бы не рухнул. Важнейший, как мне представляется, заключался в том, что человек был задавлен, человека не было.
Я полагаю, сейчас нет такого социального учения, которое могло бы всеобъемлюще и с убедительностью указывать человечеству на светлый выход из кризиса, хотя отдельные составные части-условия такого выхода всё же просматриваются.
Мораль эгоизма, к примеру, не имеет право на существование. Мораль барыша и накопительства, как верховных побудительных начал жизни, тоже не имеет право на существование (пусть, кто хочет, исповедует её, но не возводит в мораль общества). Не могут являться смыслом жизни деньги. Коли так – это тяжёлая болезнь общества.
Разумное и осторожное соединение двух систем: социалистической и капиталистической – представляется наиболее приемлемым [18].
В мире частной собственности государство должно играть значительную, даже ведущую роль. Оно должно управлять направлением движения общества. Оно должно оттеснить крупный капитал, открыв самую широкую дорогу для среднего и мелкого предпринимательства, которые столь действенно организуют производство и столь живо, и с наименьшими потерями откликаются на запросы общества.
Как в промышленности, и не только крупной, должны присутствовать группы государственных предприятий, так и в сельском хозяйстве возможны и желательны те или иные виды участия государства.
Государство должно иметь твёрдую и неоспоримую власть над капиталом, ибо ЧАСТНЫЙ ИНТЕРЕС НЕ МОЖЕТ ДИКТОВАТЬ ЖИЗНЬ НАРОДУ.
При слове цензура все вздрагивают, но как иначе может быть осуществлена политика воспитания человека?…
Общество должно через государство осуществлять жестокий контроль за направлением своего развития. Всё, что складывает мораль общества, а также все средства идеологического воздействия на умы, всё воспитание детей и юношества должно находиться под неусыпным надзором государства. В свою очередь, государство должно получать 'заказ' на определённую политику от общества. Эти две величины должны непрерывно взаимодействовать друг с другом: государство и общество.
Мир поглупел, считая ныне сионизированный капитализм верхом ума, сообразности и справедливости. Будущее за государственным управлением экономикой.
В этом нет ничего крамольного. Целесообразность подобного взгляда вынудила генерала де Голля в 1960-е годы провести частичную национализацию во французской промышленности; это, к слову, сделал не только он – делали и лейбористы в Англии. Неудачи преобразований связаны не с ошибочностью подхода, а скверным исполнением задуманного, в том числе и умышленным срывом работы государственных отраслей промышленности (или отдельных предприятий).
Экономика мира в значительной мере будет плановой или мир погрузится в хаос.
В национальном государстве школа, воспитание людей, высшее образование, культура, наука, физическое здоровье народа, мораль, военная служба должны находиться под контролем государства. Государству должны принадлежать недра земли и воды, космические исследования, железные дороги, авиация, добыча полезных ископаемых, оборонные предприятия, по возможности и крупная промышленность. Ведь в царской России казённые предприятия были весьма распространены.
Жизнь страны должна определять национальная доктрина безопасности.
Поговаривают о созыве Земского собора. Всё это, по крайней мере, несерьёзно. Разве может режим, который обладает всей полнотой власти, всеми карательными средствами, дать возможность добровольно изжить себя, заменить на другую власть? Ведь власть – это возможность наживы. Кто, в какие времена добровольно отказывался от высшей власти, (а ведь здесь идёт речь не о человеке, обладающем высшей властью, а о целом режиме – коварном, хищном, преступном)?…
Кабы свой умишко пропил – не беда, а ОН – государство, пропил.
Всё явственнее и явственнее на его лице проступает глупость. Возраст всегда с безжалостностью обнажает коренные качества человека. В лице они уже не просто отпечатываются, а лепят его…
Впрочем, в нём это было видно всегда, но игра более молодого лица это как бы запудривала, подгримировывала…
Невозможность делать добро людям мучительна для души. Я о добре для миллионов жизней, не о благотворительности. Я не могу видеть разорённые детские дома, горе людей ранит. Уже укоренившаяся несправедливость в обращении с обездоленными людьми надолго выводит меня из душевного равновесия.
Невозможность помогать людям, невозможность делать добро освобождения от зла жизни, как ссылка для моей души, как отрешение от смысла жизни.
Только одному себе, только себе, я не нужен.
ГЛАВА II
Пётр Аркадьевич Столыпин (1862-1911) – из старинного дворянского рода. Его отец воевал в осаждённом Севастополе вместе с Львом Толстым. Десятилетия спустя Толстой отправит его сыну, тогда уже всесильному главе правительства, обширное письмо, изобилующее назиданиями и упрёками в неправильном понимании христианского долга, без коего бессмысленно браться за управление государством. Он предлагал Столыпину нравственно самоусовершенствоваться.
Столыпин окончил Петербуржский университет. С 1884 года служил в министерстве внутренних дел. В 1902 году Столыпин – губернатор Гродненской губернии, с февраля 1903 года по апрель 1906-го – губернатор Саратовской губернии; за подавление сельских беспорядков Пётр Аркадьевич получил личную благодарность самодержца.
26 апреля 1906 года Столыпин высочайше назначен министром внутренних дел. Революцию, как и Дурново, он подавлял со всей решительностью, нередко и виселицами, недаром их прозвали 'столыпинскими галстуками'. Столыпин заявил: '…сначала успокоение, а потом реформы'. Он был человеком непреклонной воли.
Высочайшим указом 8 июля 1906 года Пётр Аркадьевич был назначен главой правительства с сохранением портфеля министра внутренних дел.
С согласия самодержца Столыпин разогнал 2 Государственную думу и 3 июня 1907 года изменил избирательный закон в пользу буржуазии и буржуазной интеллигенции.
Указом 9 ноября 1906 года Столыпин приступил к аграрной реформе. К 1 января 1916 года 14 122,8 тыс. десятин земли закрепили в личную собственность 2 008,4 тыс. домохозяев и ещё 469,8 тыс. получили удостоверительные акты на 2 796,4 тыс. десятин. Таким образом, реформированными оказались 26% крестьянских общинных дворов, 14,7% крестьянского общинного надельного землевладения. Всем этим занималась особая Землеустроительная комиссия. Законом 11 мая 1911 года предусматривалось первоочередное создание участковых хозяйств: хуторов и отрубов (без переноса усадьбы). Хутора и отруба признавались хозяйственно наиболее целесообразными. Россия повторяла американское фермерское хозяйствование.
Особую роль в реформе занимало переселенчество.
По расчётам Столыпина, все данные меры в течение 20 лет должны были привести к созданию высокоразвитого сельского хозяйства с обеспеченным сытым крестьянством, которое навсегда сделало бы невозможным какое бы то ни было революционное брожение.
