– Так, ну-ка, тоже подальше, а лучше спрячьтесь за меня, – сказал я детям.
Те быстро и послушно исполнили просьбу, сверкая любопытными глазками.
С легким треском и чавканьем там, где вода не ушла, камень обвалился, открыв нашему взгляду черную поверхность древнего корабля. По его зеркальной поверхности гуляли солнечные пятна. Не знаю, почему такой эффект получился. Может, потому, что сформировавшаяся силовая плоскость на месте плетения, которая потом просто расширилась, откидывая уже разрезанные наносы, сама по себе была идеально гладкая?
Я придерживал гравитационными полями корабль, чтобы не завалился, тем более что центр тяжести сместился намного выше из-за оставшегося сверху на палубе грунта многометровой толщины. Затем, не сходя с места, подгреб обвалившийся мусор, спрессовал его валиками вокруг древнего корыта, закрыл силовым полем, сжал гравитационными полями, всунул внутрь плетение огня и запек грунт, практически превратив его в полустеклянную массу. Охладил. Вроде крепко получилось. Аккуратно опустил корабль – он просел на пару сантиметров (все это время висел в воздухе) и плотно встал в ложе. Потом так же аккуратно я снял верхний слой (совсем лишнее отрезал еще в море) и просто положил в сторонке. Сверху непосредственно с кораблем контактировал не песок, а какой-то почти превратившийся в камень слой… глины, что ли. Двухметровый. Непонятно.
Все это время дети бегали вокруг находки, переговаривались восторженными голосами и, кажется, снимали на камеру как корабль, так и процесс его освобождения. М-да… Я прищурился, глядя на них. Стопудово эсбэшники отслеживают то, что происходит с детьми, особенно по причине моего с ними присутствия. Да и браслетик генерала я не стал блокировать. Впрочем, ладно, это мне пока выгодно. Пусть смотрят и делают выводы. А когда надо будет, выключу связь. Главное, чтобы не накосячили и не слили информацию потенциальным врагам.
Итак, корабль. Красивый, черный, с деревянной фактурой, без мачт (прослеживается выпуклость-огрызок – видимо, мачта была, но сломалась), с небольшой надстройкой в центральной части, чуть ближе к корме. Кстати, занятная мысль. Я сфоткал кораблик со всех сторон на выданный мне УНИК и запустил поиск в сети по картинке. То же самое сделал и через Крота. Мне был интересен список результатов поиска в контролируемой спецами среде и в бесконтрольной.
Сравнив результаты, улыбнулся. Хотя совпадений не нашлось ни там, ни там, общее количество отобранного Кротом материала было больше на пару сотен ссылок. Все-таки есть какая-то подфильтровка у официального аппарата. Не знаю, конкретно под меня сделанная или это обычная работа персонифицированных алгоритмов, но все равно результат, как говорится, налицо.
Кстати, управлялся УНИК мысленно (совсем как бадди-комп), голосом и по виртуальному, голографическому и наноэкранам. Последний обычно использовался для длительной работы – удобно, когда висит неподвижно в воздухе, а голографический – по-быстрому что-то сделать, и привязывался он, в отличие от наноэкрана, к положению руки (для переносных аппаратов) или головы (для встроенных). Можно работать и с виртуальным экраном, видимым только пользователю, но для этого или надо иметь встроенный УНИК, или имплантировать в глаза экраны на основе нанороботов (по капле спецраствора в каждый глаз капнуть – и дело сделано). Понятно, что от последнего я отказался. Неплохо было бы попробовать, но вряд ли бы я что-то новое увидел, а опасность засадить себе потенциальных шпионов высока. Еще есть очки почему-то в виде повязок, но ими в основном пользовались дети во время обучения для полного погружения в виртуальную среду.
Однако, учитывая развитие техники за столько лет, я вполне обоснованно предположил: высока вероятность, что в такой малый аппарат научились засовывать функционал плотного контроля над мысленной активностью. Не знаю насчет чтения мыслей, но с большим набором внутренних команд и возможностью съемки проговариваемых слов это вполне реально.
Очень интересно было читать в инете о методиках работы аппарата (этим занималось параллельное сознание). Я заметил, что УНИК уверенно реагирует на мои команды (да и просто в открытом «редакторе» можно было мысленно надиктовывать текст и видеть результат), только если я останавливал или приглушал все потоки, кроме одного. В другом случае у него ничего не получалось. Можно было бы на этом успокоиться, но я решил перестраховаться. Поняв принцип работы датчиков УНИКа, я довольно легко создал ментально-энергетический барьер между ним и мной (вернее, вокруг УНИКа), который не давал ему снимать параметры моей мозговой активности.
Уф! Что-то я отвлекся.
– Ну что, дядь Ник, можно забраться наверх? – нетерпеливо припрыгивая, спросил Сергей.
Я раньше думал, что вот это «нетерпеливо припрыгивая» – образное выражение, но, оказывается, оно отражает реальное положение вещей! Что-то по своему детству я такого не помню. Может, дети тогда не припрыгивали? Или для них, и для меня в том числе, это было настолько естественно, что этого даже не замечали?
Катерина выглядела более спокойной: она медленно обходила корабль по кругу. Земляной валик вокруг корабля сверху был достаточно ребристым, чтобы не скользить по нему (это я от непривычной для себя предусмотрительности сразу заложил). Иногда девочка проводила руками по внешним стенкам корабля и шла дальше. Высота корабля где-то метра два с половиной или даже три, и забраться на него по гладкой поверхности просто нельзя.
– Дядь, а можно я на своем персональном сайте-профиле в событиях выложу фотки корабля? – спросила девочка и вдруг, уперев руки в бока, посмотрела на споткнувшегося Сергея: – Что? Ты уже? А ты разрешения спросил у дяди Ника?!
– Ну-у-у… Тут ведь ничего такого… – Мальчик чуть ли не стал шаркать ногой, глазами побитой собаки глядя на меня.
Вдруг Катя рассмеялась:
