Он, наконец, дико устав, заволок существо на противоположный берег, и снова услышал за спиной чье-то дыхание. Смелость опять не подвела. Он снова схватился за камень.
Но это оказался Волк.
Стоя на пригорке, волкопес таращился на человека. На ошейнике болталась оборванная веревка.
— Что, приятель, тоже пришел посмотреть? А, Волк?
Зверь подернул хвостом, услышав свое имя. Утробно ворча, он спустился к Стрельникову. Тот несколько опешил, и только когда понял, что рык адресован не ему, успокоился. Волкопес подошел к дохлому существу, обнюхал. А затем вцепился зубами в шерсть и принялся терзать жертву, как будто давно ждал этого момента. Обмякшее мертвое тело он мотал из стороны в стороны. Мелькали лапы с длинными когтями. Добыча на глазах грозила превратиться в комок шерсти, крови и грязи.
Какой-то миг Лука раздумывал, а потом улучил момент и крепко схватил Волка за ошейник, держа крепко, опасаясь, что тот ненароком извернется и укусит. Но, к его удивлению, Волк не огрызнулся, а даже пригнулся в испуге. Заскулил и припал на задние лапы, нисколько не сопротивляясь человеку. Лука отпустил его. Зверь посмотрел на него своими кошмарными злыми глазами и неожиданно завыл.
— Фу, ты, брат, не пугай так!
Он осмотрел веревку, привязанную к ошейнику — она была перегрызена. Вероятно, что-то случилось. Еще не осознавая, что он собирается предпринять, Лука бросил труп существа на берегу, у забора подхватил припрятанную сумку и кинулся в деревню. Он спешил к дому Евгении Петровны. Когда забежал в отворенную калитку, то увидел, что дверь в избу распахнута настежь.
Лука забежал в прихожую, увидел следы разгрома. Хозяйки нигде не было. Он выскочил на улицу, снова столкнувшись с Волком, который по своей привитой дворовой натуре не решался пройти в избу.
— Волк, Евгения где? Где хозяйка?
Волкопес по щенячьи поскуливал. Не находя места, он забегал по двору, поджимая хвост и словно давая понять, что если человек желает что-либо отыскать, он ему не помощник. Лука раздраженно махнул рукой. Стараясь идти как можно быстрее, он отправился на другую сторону деревни.
Волк проводил человека взглядом, потом не выдержал и побежал за ним…
3. Следы
В доме Фаддея калитка оказалась заперта. Лука прильнул глазом к дыре в заборе и сразу увидел Марину.
Девушка стояла рядом с дедом и помогала ему придерживать какой-то ящик, пока тот колотил в него гвозди. Лука подтянулся и взобрался на забор. Обернувшись на шум, Марина в первый момент испуганно вскрикнула. Откуда-то у Фаддея в руках мгновенно появилась двустволка. Он ловко и быстро направил ее на Луку, готовый выстрелить тут же, не вглядываясь, но Марина обрадовано закричала:
— Это Лука!
Фаддей по-стариковски прищурился, опознал в пришельце собственного гостя и опустил ружье.
— Живой!
— А то, — ответил Лука. Он с трудом соображал и не мог понять, что могло заставить деда держать ружье наготове.
Грузно перевалившись через забор, он спустился на пыльный дощатый настил, так же непонимающе разглядывая алые пятна на ладонях и чувствуя накатывающую дурноту.
— Ты ранен?! — вскричала Марина. — Бабушка!
Из дома показалась бабка Дарья. Увидев раненого Луку, она велела Марине нести аптечку. Прежде чем его затащили в дом, Стрельников торопился рассказать Фаддею об убитом существе, тело которого оставил на берегу реки. Спешил доложить про то, что обнаружил в доме Евгении Петровны совершенный разгром. И рассердился, когда ему показалось, что старик его не слушает.
— Я же говорю — там тварь чудовищная!
Но никто не проявлял интереса к его словам.
Чувствовал себя Лука скверно: раны горели, а в голове била пульсирующая боль. Его занесли в дом и положили на кровать.
— Как бы заражения крови не было, — переживала бабка Дарья.
— Ничего, поможем. Сейчас народное средство забодяжим, — Фаддей хитро прищурился и полез в шкаф за самогоном. Плеснув в стакан еще какой- то настойки из темного пузырька, он велел глотать, не задерживая.
Лука послушно проглотил… и словно хватил ртом огненный шар.
— Пей, пей, пей… — давил на него Фаддей голосом, не терпящим возражений.
