отправил его домой, на север, поручив ему нанять лучших бойцов всего мира и привести их на помощь императору. И Эрик выполнил это поручение! Он всю зиму, невзирая на шторма, мотался по северу на своем драккаре, проводя переговоры, возглашая речи и агитируя выступить против извечных врагов людей. Сколько драп пришлось ему спеть, возглашая славу Великому императору Марелборо и его разящему мечу — Алому герцогу, сколько хулительных нид спел Тюгги, его скальд рассказывая о поверженном Ыхгыге. Эрик охрип, устал, четыре раза его драккар попадал в такие переделки, что его пришлось серьезно ремонтировать, а на последнем переходе он попал в столь жестокий шторм, что у корабля сломало левый борт, а киль от удара о камни вообще треснул. Так что добраться до Кагентанна, который был объявлен местом сбора, удалось только чудом… Но слово, данное императору, Два топора сдержал. Тридцать пять сотен отличных рубак привел он по весне к Угелою. За всю историю Нордланда только Сигмунду Белобородому и Торвальду Тяжелой руке удавалось собрать подобное войско! Причем по поводу Сигмунда были некоторые сомнения. Старый хитрец был известен своей способностью пускать пыль в глаза и передергивать руны… Так что ходили слухи, будто на самом деле войско его было заметно меньше. А скальды, которые пели о несметных силах Белобородого в знатных домах и шумных постоялых дворах Эсмерюгрильской марки, против вождей которой Сигмунд тогда и собирал воинов, просто отрабатывали золото Белобородого. И, что интересно, отработали-таки! Потому что, когда Сигмунд привел своих бойцов на земли Эсмерюгрильской марки, четыре города из одиннадцати безропотно открыли ему свои ворота, даже не попытавшись защищаться. Да и остальные сражались не так чтобы сильно упорно. Скорее чтобы только лишь сохранить лицо… Но, как бы там ни обстояло дело с Белобородым, Эрику Два топора никто подобных обвинений предъявить не сможет. Тридцать пять сотен бойцов на ста пятидесяти трех драккарах вошли в бухту Угелоя и после недели перерыва, за время которого все корабли были приведены в порядок после перехода по еще не до конца успокоившемуся после зимних штормов морю, двинулись вверх по впадающей в залив реке к Эл-Северину. Они шли так ходко, как только могли, не отвлекаясь не только на то, чтобы поохотиться, но и даже на то, чтобы освежевать пару коров из пасущегося на лугу крестьянского стада или там прирезать десяток барашков… ну ладно, если только очень изредка. Да что там говорить, если волок у Алмонкура все полторы сотни кораблей преодолели всего лишь за три дня. Да ни в одном набеге северные варвары не передвигались настолько быстро! И вот они наконец пришли — и что? Нет, вот как это понимать?! Где орки? Где славная битва? Как это все уже закончилось? Ну, как, КАК, можно было с ними так поступить, а? Такие славные битвы — и все прошли без него!
Трой бросил взгляд на своего обидчивого вассала и усмехнулся. Императора Эрик уже простил, а вот его самого — нет. Особенно когда ему рассказали о том, какую бойню Алый герцог устроил в храме.
Согласно всем разработанным планам — основную ударную силу их, так сказать, диверсионного отряда должны были составить три мага — Марелборо, Игреон Асвартен и Элиот Пантиопет. Остальные же должны были только обеспечить им возможность работы. То есть встать стеной и защищать лестницы и проходы на хоры, разменивая свои жизни на время и давая возможность магам сначала не отвлекаться и работать по площадям, а затем, после того как будет нанесен основной удар, хотя бы немного прийти в себя. Но атака Троя моментально поставила все планы с ног на голову. Хотя возлагать вину за это только на него, конечно, было нельзя. Ведь герцог Арвендейл вовсе не по своему собственному желанию ринулся в свою, как казалось, самоубийственную атаку, а по воле императора Марелборо, который и руководил всей их командой. Хотя и он оказался неспособен предположить каким именно образом это будет проделано… Позже Марелборо рассказал, что изменил план потому, что узнал начавшийся ритуал. Это был «Шар долгой боли», одно из самых сложнейших камланий орочьих шаманов, способное, однако, на очень и очень многое. Но именно из-за сложности его применяли очень и очень редко. Настолько, что опознать его, кроме самого Марелборо, больше никто не смог. Даже такой признанный знаток орков как Элиот Пантиопет. Поскольку, как выяснилось уже позже, последний раз подобное камлание происходило более трех с половиной сотен лет назад… Однако, похоже, шаман, который должен был вести все камлание, собирался использовать камлание, в котором он должен был вести, так сказать, партию первой скрипки, еще и для, так сказать, политических целей. То есть для того, чтобы поднять или сильно укрепить собственный авторитет не просто в Орде, а вообще в народе орков. Ну как же, в случае удачи он как проведший Великое камлание столь сложного, практически легендарного уровня сразу же получал титул Величайшего, вследствие чего фактически становился настоящей легендой орков. Мифом. Символом мастерства орков и их могущества… Марелборо же решил изменить первоначальный план, потому что «Шар долгой боли» являлся одним из редких ритуалов, которые сразу же, на первых мгновениях, втягивают в себя почти все доступные силы, буквально осушая все доступные источники. Те же, что поступают в процессе ритуала — от жертв и от самих шаманов, — используются лишь для контроля и конфигурирования. Да, проводить их можно только в достаточно мощных местах силы, но результат получается в прямом смысле сногсшибательным. Ну да недаром этот ритуал считался легендарным… Кстати, потом, как все закончилось, Игреон Асвартен и Элиот Пантиопет попробовали рассчитать, что бы произошло с людьми, удайся шаману ритуал в полной мере. Результатов они не озвучили, но их побелевшие лица все сказали сами за себя…
Как бы там ни было, едва только начался ритуал, Марелборо понял, что все прежние планы и заготовки пошли прахом. Потому что «Шар долгой боли» мгновенно осушил место силы, не оставив им с Верховным магом и ректором Академии ни единого шанса сотворить то плетение, которое они планировали применить. Да и корона резко притухла… Вот потому-то император и вынужден был на ходу переиграть планы, пустив в ход то смертельное оружие, которое уже не один раз приносило ему победу. А именно — Алого герцога… Тем более что если одномоментно разрушить точку фокуса, которой и выступал ведущий камлание шаман, возникал шанс не только ударить по вовлеченным в ритуал оркам сильным откатом, но еще и перехватить какую-то часть сил, которые были втянуты ритуалом, и влить их уже в свое заклятие. Вследствие чего их собственный удар мог получится едва ли не на порядок сильнее, чем было
