ПОЦЕЛУЙ ВАМПИРА
Ханна Хауэлл
Аннотация
В поисках в суде правды о своем наследии Дженкин МакНектон обнаруживает то, что он никак не ожидал, – настоящую страсть. Эфрика Каллан – красивая и невинная девушка с храбрым сердцем. Она отвергает всех мужчин, посягающих на ее приданое, но все, что может предложить Дженкин своему прекрасному созданию, порожденному светом, – это жизнь в темноте; и в его объятиях…
Глава 1
Солнце сядет через несколько часов, думал Дженкин, согнувшись в узкой, глубокой бойнице. Когда солнце стояло в этой точке неба, он мог безо всякой опасности смотреть на сады внизу. Он поморщился, думая о том, как его задразнят, если кто-нибудь узнает о его любви к цветам. Макнахтон – и любитель цветов? Дженкин так и видел, как его родственники катаются по полу от хохота.
Довольно трогательно, задумчиво сказал он себе, делая глубокий вдох и наслаждаясь ароматом примул, колокольчиков и мускусных роз. Сад пышно цвел в лучах солнца. Он жил в тенях. Возможно, в нем говорила скорее зависть, чем восхищение. Какая-то его часть жаждала случая повернуться лицом к свету, насладиться лучами на коже. Это удовольствие стало бы последним, достань на него безумия, но случалось, что ему мучительно этого хотелось.
В дверь мягко постучали, и женщина позвала его по имени, но он не обратил внимания. Это тоже удивило и позабавило бы его родственников. Впервые прибыв к королевскому двору, он откровенно потворствовал своей похоти с женщинами, собравшимися там, но больше эта игра не была ему интересна. Равно как и они. Дженкин устал быть темным, загадочным возлюбленным, которым женщины могли похваляться перед своими друзьями. В их невоздержанности крылась опасность, ведь разговоры будили не только любопытство, но и ревность. Он устал и от мимолетных, пустых страстей, устал спать с женщинами, которые не хотели узнать его получше, а если бы захотели, то убежали бы с воплями из его объятий.
Пришло время уезжать, но он не мог заставить себя вернуться к утешительным тенистым глубинам Кембрана. Пока он не нашел подходящего товарища для своего сына Дэвида и, к тому же, не закончил свою работу. Родившийся Посторонним, Дэвид мог вести почти обыкновенную жизнь, и Дженкин намеревался обеспечить ее, насколько мог. Кроме того, верные знаки указывали на то, что именно здесь он должен выяснить, почему он, казалось, не был чистокровным Макнахтоном, хотя сам всегда полагал обратное.
– Ты уверен, что она придет сюда?
Дженкин бросил раздраженный взгляд на человека, прервавшего спокойный ход его мыслей. Он узнал в молодом, изящно одетом мужчине сэра Лаклана Армстронга. Обеднев, тот владел теперь лишь ничтожным, жалким земельным наделом. С ним был Томас Олифант, младший сын сеньора, у которого было много сыновей и мало денег. В округе знали, что мужчина из этой семьи не составит женщине хорошей партии. Дженкин напрягся: что-то в этих людях заставляло его думать, что они на охоте, и хотел бы он знать, какая девушка была ее целью.
– Придет, Том, придет, – ответил Лаклан. – Я просил Элеанор передать ей, что розы цветут. Девочка любит цветы.
– Да, любит, но кто поручится, что она придет именно сегодня? Отчего бы ей не прийти завтра?
– Нет, скоро полночь. Вон солнце садится. Элеанор сказала ей, что старик Роб, мастер предсказывать погоду, упоминал, что грядет страшный шторм, который точно убьет цветы. Девочке не захочется рисковать, они в самой поре. Вдруг не увидит.
– Это ты умно.
Они замолчали, и Дженкин удивился, с чего бы Элеанор помогать этим дуракам. Порой она удовлетворяла с ними свою похоть, а потому ему пришло на ум, что Элеанор не нравилась девушка, которую она посылала в ловушку. Тому могло быть много причин, но, зная Элеанор – а он, к несчастью, знал – Дженкин подозревал, что выбранная жертва была молода и красива. Элеанор не нравилось, когда какая-нибудь другая женщина в ущерб ей притягивала к себе мужское внимание. Жертва, должно быть, приехала недавно, в последние две недели, когда Дженкин отрешился от дворовых интриг – и политических, и сексуальных. И дорогуша Элеанор была одной из причин его самовольного изгнания.
– Вон у той рябины хорошо б ее подождать, – сказал Лаклан, уже шагая к ней.
– У меня вопрос по поводу плана, – сказал Томас, догнав друга. – Кто из нас ее возьмет?
– Мы оба ее возьмем, но женится на ней тот, кому достанется первая кровь.
– И оставит друга с пустым кошельком, клочком земли или вовсе без него, и нуждой в жене с хорошим приданым.
– Нет-нет. У девочки есть чем поделиться, чтобы проще было потом добыть богатую невесту.
– Уговорил.
Свинья, подумал Дженкин. Слухи о том, что за красивой одеждой и сладкими физиономиями этой парочки скрывалась бессердечная жестокость, оказались истинной правдой. Дженкин смотрел на солнце и понимал, что не сможет выступить в роли храброго спасителя. Самое большее, что он мог сделать – это подать голос, дать мерзавцам понять, что их вероломство не осталось незамеченным. Но это их не смутит: ни тот, ни другой не могут себе представить, чтобы человек прыгнул вниз с такой высоты и остался в живых.
Через некоторое время оба мужчины собрались и продвинулись глубже в тень дерева. Дженкин понял, что жертва вошла в сад, и стал ждать вместе с ними. Когда женщина подошла достаточно близко, чтобы он смог ее разглядеть, Дженкин чуть не упал оттуда, где сидел. Он с легкостью узнал эту манеру гибко и чувственно двигаться. Длинные, густые золотые волосы женщины покачивались с каждым шагом, добавляя ей очарования. Они не виделись около трех лет, но вспомнил он ее в одну секунду. Мужчины, сидевшие в засаде у рябины, собирались напасть на свояченицу его сеньора. Потрясенный, он упустил шанс предупредить ее и тихо ругнулся.
Первым импульсом было заорать от ярости и броситься на них, но он усмирил свой гнев. Эфрика не отличалась ни глупостью, ни беспомощностью. Кроме того, нельзя было забывать о солнце. Стиснув кулаки, он выжидал.
– Вот так встреча, госпожа, – сказал Лаклан, становясь перед ней. Томас плавно обошел ее и встал позади.
– Возможно, я ошибаюсь, но мне не кажется, что вы пришли сюда любоваться цветами, – сказала Эфрика.
Дженкин видел, как ее гладкое тело едва различимо дрогнуло: она приготовилась к нападению.
– Мы лучше выразим тебе свое восхищение.
– В другой раз, если не возражаете.
От страха у Эфрики кровь стыла в жилах, но она заставила себя не думать об этом. Страх затмевает разум, а разум ей понадобится. Так или иначе, она хотела выскользнуть из этой ловушки, не поднимая шума. Она чуяла их похоть. В душе поднимались тошнота и ужас. Нетрудно было догадаться, чего они хотели. Насилие, затем брак по принуждению. Этот ход она должна была предвидеть, помня ярость, которой они встречали непреклонный, хоть и вежливый, отказ отвечать на их внимание.
Она двинулась к выходу из сада, и Лаклан схватил ее за руку.
– Отпусти, – прошипела она и увидела любопытство в глазах мужчин. – Сейчас же.
– Какая страсть, – растягивая слова, произнес Лаклан. – Ты всегда такая горячая?
– А ты всегда притаскиваешь еще одного дурака, чтобы справиться с девушкой намного слабее себя?
Оскорбление было неудачной затеей, поняла Эфрика, видя, как краснеет от гнева его лицо. Едва встретив их, она почувствовала, что за пышными придворными платьями скрываются звери. Хотя ей было приятно, что она рассудила верно, она предпочла бы насладиться этим небольшим удовольствием в прочных стенах своих комнат или в безопасной толпе.
Толково защитить себя она могла бы, только отбросив маску, которую носила при дворе. Образ благородной и вежливой дамочки, которую она играла перед другими, пользы ей не принесет. К несчастью, покажи она свой настоящий нрав слишком открыто, это могло привлечь излишнее внимание, в котором таились свои опасности.
– На ухаживание ты отвечаешь холодным презрением, – сказал Томас. – Неразумно так смеяться над гордостью мужчины.
– Не думаю, что ваши намерения можно назвать ухаживанием, – сказала Эфрика, чуть повернувшись в надежде, что сможет избежать захвата. – Самое время остановиться и подумать о последствиях.
– Вот последствие: ты выйдешь замуж за одного из нас. Больше никаких.
– Никаких? А как насчет гнева моих родственников?
Лаклан фыркнул с явным презрением.
– Калланы? Жалкий клан, который прячется в своих угодьях, копя деньжата. Что ж, пришло время поделиться с людьми, которые знают, что с ними делать.
Эфрика торопливо усмирила низкий, дикий рык, который был готов вырваться из горла в ответ на оскорбление ее клана.
