вцепилась в шерсть на спине Тревельяна и вытащила из кобуры излучатель.
– Ивар… – Ее голос был едва слышным. – Ивар, милый, я не смогу стрелять… я не чувствую оружие… не чувствую так, как надо… Кисть не похожа на нашу, коготь мешает, и мне не дотянуться до спуска…
– Попробуй средним пальцем, он длиннее указательного, – сказал Тревельян. Ничего другого он не мог посоветовать – руки лльяно были меньше человеческих, и земное оружие для них не подходило.
Тихо зашелестела крона ближайшего хх'бо. Шорохи были едва слышными – чудилось, что какие-то мелкие твари пробираются среди листвы, царапая когтистыми лапами кору.
– Хвостатый молчаливый, – прошептал Шасса-второй. – Три зверя.
– Нападут? – Ивар коснулся рукояти ножа.
– Нет. Нас больше. Поищут легкую добычу. – Шасса склонил к плечу лохматую голову, прислушался. – Убежали. Не опасно. Стаи нет.
Справа раздался негромкий писк, словно кто-то задел случайно тонкую гитарную струну. Предводитель насторожился, затем повернул в сторону звука, к зарослям гигантских мхов. Их высокие стебли были переломаны и растоптаны, сбитые белые цветы покрывали траву, и на этом белесоватом фоне виднелись бурые пятна. Первый Шасса, следопыт, склонился над ними.
– Сок жизни, – произнес он на альфа-языке, выпрямляясь. Так лльяно называли кровь.
– Щенки, – сказал Ханнто-второй.
– Щенки, – согласился первый Уттур. – Здесь он съел двух щенков, а до того убил Кша.
«Очевидно, – подумал Ивар, – это лльяно, ставший жертвой большого молчаливого. Шорро разделался с ним на рассвете, сутки назад».
– Теперь Кша и щенки не улетят на Желтую луну, – печально молвил Уттур-третий. – Мы больше их не увидим. Никогда!
Лльяно сжигали своих покойников на больших кострах.
Считалось, что дым несет их на Желтую луну, где обитали пращуры, коротавшие время в занятиях художеством. Каждая статуэтка, вырезанная ими, превращалась в младенца-лльяно, а статуэток было ровно столько, сколько умерших улетало с дымом. Но Кша и два детеныша попали вместо погребального костра в брюхо шорро.
– Кша ходил у ловчих ям, – буркнул Ханнто-первый и вытянул руку. – В той стороне!
– Большой молчаливый умен, – произнес Шасса-второй. – Знает, что к ямам придут охотники и будет их немного, один, два или три. Больше не надо, чтобы проверить ямы. Шорро спрятался и ждет.
Второй Уттур поднял копье.
– Я тот, кто заглянет в ямы. Идите за мной, но не близко.
Затем он скользнул в лесной сумрак и исчез. Остальные ждали, не трогаясь с места. Шерсть на их плечах и спинах стояла дыбом – знак крайнего возбуждения.
– Он пошел один, – шепнула Алиса. – Что это значит, Ивар?
– Приманка, тхара, приманка. Хищник набросится на него, и мы должны успеть на помощь. Иначе…
Предводитель издал тихий звук, и шесть охотников растянулись шеренгой. Они шли молча и бесшумно – едва заметные тени в ночном лесу, похожие на небольшие кучи сухой травы. У поясов покачиваются ножи и топоры, копья на ремнях торчат над головами, их лезвия чуть поблескивают…
Ивар и Алиса тронулись следом. Алиса теперь держала излучатель обеими руками, прижимая ствол к плечу – наверное, так ей было удобнее.
Посматривая на нее, Тревельян решил, что инстинктивная память плоти возобладала над человеческими привычками – она вполне освоилась с новым телом, двигалась уверенно и, конечно, смогла бы размахнуться и ударить копьем или клинком. Но со стрельбой из бластера дело обстояло хуже – у лльяно таких инстинктов не имелось.
Они шли за Шассой-вторым, крайним в цепочке охотников. От лиан, спадавших с ветвей, и лишайника, что карабкался по древесным стволам, тянуло гниловатым запашком, мягкие стебли мха бесшумно стелились под ноги, в сумрачном воздухе плыло белесое облако, то ли семена растений, то ли крохотные мотыльки. Затем деревья хх'бо вдруг расступились, открыв неширокую прогалину, и Тревельян услышал робкое журчание воды. Вслед за охотниками они преодолели ручей, струившийся в заболоченном овраге, и тут Шасса оглянулся, вытянул руку и указал на что-то в мокрых мхах.
След огромной лапы, пятипалой, страшной, когтистой…
Поправив наголовный обруч с видеокамерой, Тревельян бросил рядом нож, наклонился и снял отпечаток крупным планом. В полутора метрах нашлись еще следы, и он их тоже зафиксировал. Совсем свежие – это было понятно без объяснений лльяно. Чудовище прошло здесь час или два назад, так что они двигались верной дорогой.
За прогалиной деревья росли не так часто, между ними лежала паутина звериных троп, а в разрывах крон тут и там виднелось звездное небо. Тревельян различил на земле следы оленей ттх'окл и древесных кабанчиков ттх'кут – вероятно, днем животные шли сюда на водопой.
Ловчие ямы лльяно были где-то поблизости. Возможно, второй Уттур уже добрался до них.
– Милый, встань за мной, – тихо промолвила Алиса. – Я могу стрелять. Я приспособилась.
