— Нет! — по-звериному дико взвыла Филиция.
Ну, как по мне, это уже был перебор. А я все-таки знала толк в притворстве.
— Вы же обещали, что спасете моего мальчика! Обещали, что все с ним будет хорошо! Обещали, что еще немного — и он вернется к нам здоровым и невредимым!
Ну, Рэйнхард, «господин гениальный план, где страдает только Соль», ответишь, даст Двуликий!
— Невозможно всего предугадать, когда дело касается такой серьезной болезни, как у вашего сына, — сочувственно произнесла я.
— Соль… я же… я верила вам! — воскликнула Филиция, на последнем слове весьма грациозно рухнув в объятия мужа и разрыдавшись.
Как это мило… Он ее по морде, а она к нему поплакать…
— Думаю… — впервые я услышала голос Димитрия, видя его лицо. И стоило ему заговорить, как и изменилось мое восприятие этого мужчины. Я уже знала, что он козел, но еще ни разу не видела его глаз в момент, когда он озвучивал свои мысли. Эти глаза были холоднее льдов Амарио. Он жесток, это я поняла сразу же. — Нам стоит обратиться за услугами Триона, мне кажется, это поможет пролить свет на происходящее.
Я уже знала, кто был этот самый Трион. Мы с ним даже общались… правда, не так близко, как предлагал Димитрий. Да и кто захочет сближаться с немым палачом?
— Мне очень жаль, — прошептала я, склоняясь в поклоне перед отцом семейства, скрестив руки на груди в знак скорби.
— Отец, — неожиданно подал голос Эрдан, — этот человек первородный, и твои подозрения… не должны вести к необратимым последствиям, — как- то тихо добавил он.
Вот уж от кого не ожидала заступничества. И теперь едва сдерживалась, чтобы не начать к нему относиться не как к идиоту, а больше как к добродушному, но все же придурку.
Двойняшки молчаливо переводили взгляд с меня на отца, но так и не проронили ни слова. Джемма и вовсе выглядела так, словно не понимала, что настолько ужасного происходит в данный момент. Что ни говори, но девочка очень странная. Хотя о чем это я? Странная тут целая семья.
Теперь, когда я обозначила время триумфа для одного из собравшихся, оставалось только ждать и следить. Кем бы ни был отравитель, но он проявит себя в этот день так или иначе. Если мои подозрения верны и это Джемма, то логично было бы предположить, что девочка действовала не одна. Какими бы ни были ее причины, но работать с таким ядом, как Серая Мора, она не могла научиться, прочитав заурядную книжицу из своей библиотеки. Это был очень сильный яд не только для людей, но и для аланитов. Даже попадание небольшого его количества на кожу могло бы вызвать длительное раздражение кожного покрова. А ведь приходилось обрабатывать им те или иные продукты, добавлять в свечи, для всего этого нужны навыки и мастерство, которым просто неоткуда было взяться у шестнадцатилетней девочки.
Но, как бы там ни было, дальнейшие действия ложились уже на плечи Ферта и других людей Рэйнхарда. Начиная с этой минуты магия, что вплетена в стены этого дома и подчиняется лишь его главе, проснется. Каждый шаг, каждое слово, каждое действие будет услышано, какими бы чарами ни пользовались домочадцы, чтобы сохранить свой секрет. Для Рэйнхарда это будет очень сложным испытанием. Со стороны многим и впрямь покажется, что он при смерти. На самом деле для такой магии нужна запредельная концентрация и уверенность, что тебя не прибьют, пока ты будешь «слушать».
— В таком случае мы можем ограничиться всего лишь подвалами… пока, — многозначительно добавил дядя Рэйнхарда.
«Ну нет, пожалуй, не сегодня», — подумалось мне, когда подошел Ферт и с каменным выражением на лице сказал:
— Господин дал четкие указания по поводу того, где будет находиться господин целитель в его последние часы.
— И где же? — жестко ухмыльнулся мужчина.
— Рядом с ним. Жрец Двуликого должен облегчить его путь на суд Литы, такова воля господина.
— Что?! — возмущенно воскликнула Филиция, но была тут же остановлена небрежным взмахом руки мужа.
— Советую тебе, Ферт, переосмыслить толкование приказа умирающего, — почти шепотом, едва слышно сказал Димитрий.
— Воля господина совершенно определенна, — быстро и решительно ответил Ферт, цепко ухватил меня под локоть и потащил на выход.
Казалось, что он просто спит. Его дыхание было ровным и глубоким, хотя кожа казалась белее мела. Черные пряди волос разметались по подушкам, и лишь небольшой лихорадочный румянец на щеках выдавал болезненность его состояния. Магия дома… редкостная дрянь. Неудобная в использовании вещь, хотя бывает весьма полезной, особенно в случаях как сейчас. Магия в империи была на таком уровне, что двое могли при императоре обсуждать способ его убийства, а сам бы император при этом хохотал как ненормальный, воображая, что ему рассказывают анекдот. Ежегодно маги разрабатывали всё новые и новые способы, как из уродины сделать красавицу в глазах окружающих, молодому любовнику оставаться незамеченным для охранных чар в доме мужа его избранницы и прочее, прочее. Разумеется, мои примеры выглядят довольно невинно в сравнении с тем, как на самом деле применялись эти разработки.
Магия же, что вплетена в защитные чары дома Ариен, родом из моих земель. Эйлирцы всегда говорили, что лишь живое может обмануться, а камень знает, видит и слышит то, что есть. Быть главой Дома — это не просто стоять во главе одной конкретной семьи, а получить в наследие и родовой дом, и магию, и силу. До болезни Рэйнхард мог бы пользоваться подобными чарами с меньшими затратами, чем сейчас. Сейчас же это требовало концентрации всех его жизненных сил, воли и разума. Стать частью дома — вот что ему предстояло. Раствориться в его стенах, сплестись разумом с камнем… Увидеть и
