– Конечно. Все в руках Божьих. Я знаю. Просто все еще надеюсь.
– У Мику и Гэйба на это ушло три года. Мы пытаемся сколько, шесть месяцев?
– Через месяц будет год. – Она помолчала, потом сказала: – У Лиззи и Перла были одни выкидыши.
– Нам пока рано беспокоиться о выкидышах.
Я высвободился и нашел в шкафчике еще один пакет кофе. Этот я все-таки встряхнул. Он нагрелся, я вскрыл его и начал потягивать содержимое. Маленькая кофеварка, которую я нашел для Мэгги на блошином рынке, чтобы она могла готовить кофе на плите, давала лучший результат, но я радовался тому, что остался цел и невредим, а не взорвался.
Мэгги взяла себя в руки, поднялась с пола и теперь суетилась вокруг. Даже с опухшим лицом она выглядела мило в этой ажурной ночной рубашке: обнаженная кожа в сочетании с многообещающими тенями. Она заметила, что я смотрю на нее.
– Чему ты улыбаешься?
Я пожал плечами.
– Тебе идет эта ночнушка.
– Я купила ее на распродаже дамских вещей внизу. Почти неношеная.
Я вожделенно разглядывал Мэгги.
– Мне нравится.
Она рассмеялась.
– Сейчас? У тебя ничего не вышло прошлой ночью и позапрошлой, а теперь ты хочешь этим заняться?
Я пожал плечами.
– Ты опоздаешь. – Отвернувшись, она начала рыться в шкафчиках. – Хочешь брэкки-батончик? Я наткнулась на целую кучу таких, когда искала бекон. Думаю, их фабрика снова заработала. – Не дожидаясь ответа, она кинула мне один. Я поймал батончик, вскрыл упаковку с улыбающейся мордочкой на фольге, пока ел, прочитал состав. Инжир и лесной орех, а еще множество веществ вроде декстроформаальбутеролгида. Не столь хитроумных, как химикаты, размораживающие упаковки «Нифтифриз», зато крайне питательных.
Мэгги изучала плиту, которая так и стояла там, куда я ее подвинул. В окна вливался раскаленный утренний воздух, и бекон с каждой секундой становился все более обмякшим и жирным. Я подумал, не захватить ли его вниз и не поджарить ли на тротуаре. В конце концов, я всегда смогу скормить его трогам. Мэгги щипала себя за губу. Я ждал, что она отпустит какое-то замечание насчет плиты или погибшего бекона, но вместо этого она сказала:
– Сегодня вечером мы встречаемся с Норой. Она хочет пойти в «Вики».
– Гнойная девчонка?
– Не смешно.
Я засунул в рот остатки батончика.
– А мне смешно. Я предупреждал вас обеих. Эта вода опасна.
Она скорчила гримаску.
– Однако со мной ничего не случилось, мистер умник. Мы все посмотрели на нее, и она не была желтой, или мутной, или…
– Поэтому вы мгновенно запрыгнули туда и принялись плавать. А теперь она вся покрылась забавными прыщами. Ну надо же. – Я прикончил второй пакет кофе, кинул его вместе с оберткой от брэкки-батончика в мусоропровод и смыл водой. Через полчаса они будут кружиться, растворяясь, в брюхе помпы номер два. – Нельзя считать что-то чистым лишь потому, что оно таким выглядит. Тебе повезло.
Я вытер руки и подошел к Мэгги. Провел пальцами по ее бедрам.
– Точно. Повезло. Никакой реакции.
Она шлепнула меня по рукам.
– Ты что, подался во врачи?
– Специализируюсь на кремах для кожи…
– Уймись. Я назначила Норе встречу на восемь. Мы можем пойти в «Вики»?
Я пожал плечами.
– Вряд ли. Это эксклюзив.
– Но ведь Макс должен тебе… – Она замолчала, увидев, что я снова таращусь на нее. – О. Ну ладно.
– Что скажешь?
Она тряхнула головой и улыбнулась.
– Мне следует радоваться, после предыдущих двух ночей.
– Именно. – Наклонившись, я поцеловал ее.
Наконец она отстранилась, посмотрела на меня снизу вверх своими огромными карими глазами – и скверного утра как не бывало.
