– Вы с ней разговариваете?
Мушарраф пожал плечами:
– Привычка.
– Но она же не разумна?
– Нет, но голоса слышать ей приятно.
Камера заполнилась. Он вытащил иглу, отсоединил камеру и вложил в футляр комплекта. Проснулись программы анализа, заморгали, и с легким шипением вакуума кровь исчезла во внутренностях прибора.
– Откуда вы знаете?
Мушарраф пожал плечами:
– Это же собака. Им свойственно.
Мы нахмурились. Мушарраф стал запускать анализы, немелодично гудя себе под нос. Прибор анализа ДНК мигал и попискивал. Лиза наблюдала за его действиями, явно досадуя, что «СесКо» послала лабораторную крысу проверять уже сделанную ею работу. Ее раздражение легко понять: такой анализ ДНК и кентавр мог бы проделать.
– Я поражен, что вы нашли у себя в ямах собаку, – вполголоса сказал Мушарраф.
– Мы хотели ее расплавить, но Бумбаум не позволил бы.
Мушарраф посмотрел на нее:
– Как это деликатно с вашей стороны.
– Приказ, – пожала плечами Лиза.
– И все же уверен, что ваше термально-импульсное оружие очень вас соблазняло. Как прекрасно с вашей стороны было не расплавить голодающее животное!
Лиза подозрительно скривилась. Я заволновался, не разорвет ли она сейчас Мушаррафа на части. Она достаточно злая без того, чтобы выслушивать нечто, сказанное покровительственным тоном. Блоки памяти на затылке биолога представляли собой жуть до чего соблазнительную цель: один шлепок – и нет лабораторной крысы. Интересно, хватится ли придурка кто-нибудь, если бросить его в водосбор. Биолог, боже ж ты мой.
Мушарраф вернулся к своему анализатору, не подозревая об опасности.
– Вы знаете, что когда-то в прошлом люди считали, что должны сочувствовать всем живым существам на земле? Не только себе самим, но вообще всем живым существам?
– И что?
– Хотел бы надеяться, что у вас хватит сочувствия к глупому ученому, чтобы не рвать меня сегодня на части.
Лиза рассмеялась, Мушарраф сказал, ободрившись:
– Действительно потрясающе, что вы нашли такой образец среди своих шахтных разработок. Я о живом экземпляре не слышал уже лет десять или пятнадцать.
– Я один видел в зоопарке, – сказал Яак.
– Да, в зоопарке им как раз место. И в лабораториях, конечно. Они все еще дают нам полезные генетические данные.
Он изучал результаты анализа, кивая сам себе в такт пробегающей по экрану информации.
Яак улыбнулся:
– Кому нужны животные, если можно есть камни?
Мушарраф начал паковать свой анализатор.
– Жукотех. Совершенно верно. Мы превзошли царство животных. – Он застегнул футляр анализатора и кивнул нам всем. – Что ж, это было очень поучительно. Спасибо, что допустили меня к вашему образцу.
– Вы его с собой не заберете?
Мушарраф от неожиданности застыл на месте.
– О нет. Вряд ли.
– Так это не собака?
– О нет, со всей определенностью, настоящая собака. Но что мне, во имя неба, с ней делать? – Он поднял флакон с кровью. – Мы взяли ДНК. Живую собаку вряд ли имеет смысл держать. Очень дорого, знаете ли, поддерживать в ней жизнь. Изготовление базовой органической провизии требует значительных усилий. Чистые залы, воздушные фильтры, специальные лампы. Воссоздание сети жизни – вещь непростая. Куда проще себя от нее освободить, чем пытаться ее воспроизвести. – Он глянул на собаку. – К несчастью, этому нашему другу не выжить в среде жукотеха. Черви его переварят так же быстро, как все прочее. Чтобы получить животное, надо изготавливать его с нуля. И если подумать, какой в этом смысл? Получить биоробота без рук?
