Улла сидела, нахохлившись, как воробей.
– Она нас не сожрет?
Фольмар поскреб в затылке.
– Пока не сожрала, а там черт ее знает.
Первое письмо от Мартина пришло пять лет назад. Улла к тому времени уже перестала плакать, только исхудала так, что походила на тень.
Говорилось в письме, что Мартин жив, разбогател на нересте и думает возвращаться домой – с купеческим караваном. А больше в письме и не было ничего. Оно и неудивительно – Мартин и так неразговорчив был, а уж буквы в слова складывать и вовсе не приучен.
Внизу вновь показался город – окруженный серой крепостной стеной с зубцами и бойницами, полный башен со шпилями. На башнях развевались флаги, похожие на разноцветные лоскутки.
– Фольмар, а что бывает в птибах?
– Всякое, – привычно пожал плечами Фольмар. – Что успела птиба глотнуть, то и находят. Говорят, Петер Ван Мей, сын хромого Конрада, сундук с золотыми монетами взял. Адриан Кастейн – алмаз достал, величиной с кулак. Эрик Хесселинк – шкатулку с пряностями нашел, только в тех краях они не стоили ни гроша.
– Врут, – убеждено хмыкнула Улла. – Не может быть, чтобы пряности – и ни гроша.
– Наверное, врут, – согласился Фольмар. – У Эрика не спросишь – где он теперь, никто не знает.
– Что же Мартин в своей нашел…
– Вот встретим его там – расскажет.
Улла подперла кулачком щеку и смотрела на Фольмара, будто хотела что-то спросить и не решалась.
Второе письмо через год пришло после первого. Писал Мартин, что болел чужестранной хворью названием лихорадка. И едва от той лихорадки ноги не протянул, но теперь оправился и присматривается к товарам. Что собирается закупить побольше и двинуться в обратный путь. Путь тот неблизкий, и на корабле плыть придется, и посуху с купеческим караваном пробираться через пустыню. Однако, если бог даст, за год управится и домой вернется – с большими деньгами…
Снова птиба вильнула всей тушей, вправо, а потом и влево.
– Оголодала, – предположила Улла.
Фольмар двинулся к хвосту, за очередным тюком с рыбой. Там, подумав немного, прихватил одеяло, торбу с провизией.
– Боишься? – угрюмо спросил он, усевшись напротив Уллы и зубами развязав на торбе тесьму.
– Да. – Улла закуталась в одеяло до подбородка, глядела несмело. – Жутко боюсь. Сколько нам еще лететь?
– Кто знает. – Фольмар расстелил клеенку, выложил на нее снедь, откупорил флягу с водой, свинтил крышку с медного молочника. – Думаю, что, быть может, с неделю.
Новый город показался вдали и стал приближаться. Птиба спустилась ниже, замедлилась и неспешно поплыла над черепичными крышами.
– Я бы пожил в таком, – вздохнул Фольмар. – Купил бы дом с садом, разводил цветы, по вечерам прогуливался, слушал колокольный звон…
– Один? – тихо спросила Улла.
Фольмар покраснел. Не ответил.
В третьем письме говорилось, что на верфи случился пожар и корабль, на котором собирался отплыть Мартин, сгорел. Новое судно снарядят только через полгода, а пока присматривается Мартин к торговому делу и думает, как вложить деньги с выгодой.
Фольмар помнил, как Улла смотрела то на него, то на листок бумаги, который дрожал в руках. Потом листок упал, и Фольмар бросился подбирать, нескладно бормоча что-то утешительное.
Год спустя пришло еще одно письмо, четвертое. Плыть на корабле Мартин раздумал и поступил правильно, потому что были шторма и суда, капитанам которых повезло, вернулись в гавань. А тех, которым не повезло, забрало море. Деньги Мартин вложил удачно и за год их обернул, увеличив капитал вдвое. На часть прибыли купил он хороший глиняный дом на берегу тихой заводи. С большим садом, в котором бьет фонтан, растут диковинные цветы и деревья и поют райские птицы невиданной красоты. А еще занялся Мартин банковским делом, сулящим приличные барыши, почти без риска, и, если бог даст, войдет в дело компаньоном. А там уж и домой вернуться можно, забрать Уллу и жить безбедно в Гааге, а то и в самом Амстердаме.
Улла по-прежнему отказывала женихам, и свататься к ней мало-помалу перестали. Частенько она заходила к Фольмару – поговорить о Мартине, прибраться, сготовить ужин. Или подсобить с починкой сетей – Улла ловко управлялась с ними, и ее, сидящую вместе с Фольмаром в путанице бечевы, легко можно было принять за жену рыбака.
Города под брюхом птибы стали появляться реже, потом их не стало вовсе. Птиба прошла над лесом, над морем и теперь плыла над огромной песчаной пустошью. Похоже, лететь ей было уже нелегко, наполненное брюхо тянуло к земле. Улла дернула Фольмара за рукав.
– Смотри!
