А в студию красоты ходила для более успешной маскировки?
– Ты о чем, Люба? Ты чего? – Иванченко попятился и тут же уперся спиной в дверь.
– Здороваться надо, когда к людям заходишь! Перезагрузи машину!
– А! Подвис немного.
– Ну и…
– Здравствуй, Люба!
– Вот! Поздравляю, Арсений, ты снова стал человеком! Теперь говори, что случилось. Опять по синусоиде гуляешь. А вроде трезвый.
– Так это… Долго рассказывать. Секретная информация. Начальник свободен?
– По телефону общается. Городская линия. Незащищенная. Какие-то монстры опять хотят нас купить. Приняли за новичков. Максим Васильевич устал отбрехиваться. По третьему кругу отказывает, только другими словами. На, сам послушай! Мне надоело.
Не вставая с кресла, Люба протянула Арсению белую телефонную трубку. Тот помедлил секунду, но все-таки решился: подошел и приложил трубку к уху.
– Продукция, услуги, сопровождение – это всегда пожалуйста! – говорил Максим Васильевич. – Хоть сейчас. А «Тонкий мир», увы, не продается. Так в нашем уставе записано. Ни целиком, ни по частям. И акций у нас нет. Без надобности. Зато вы можете купить безопасность…
Иванченко резко опустил трубку на рычаг, крикнул оторопевшей Любе: «Ерунда какая-то! Нет времени это слушать. Нечего нам уже продавать!» и бросился в кабинет начальника.
– Куда??? – прошептала Люба, выскользнула из туфель, вскочила и побежала следом за Иванченко.
Разумеется, не догнала.
Когда ворвалась в кабинет, Максим Васильевич одной рукой отмахивался от Иванченко, как от назойливой мухи, другой рукой прижимал трубку к уху. Иванченко показал себя мастером пантомимы. Он молчал и с мимикой сумасшедшего изображал апокалипсис: провел ладонью по шее, сжимал кулаки и скрещивал предплечья перед носом директора, синхронно крутил указательными пальцами у висков, большими пальцами показывал на дверь за спиной, потом отступил на шаг, глубоко вдохнул, собрался изобразить что-то новенькое, но Люба не стала ждать: зацепила его под локоть, выволокла в приемную и, тихонько прикрыв дверь, бросила на диванчик.
– Встанешь – вызову охрану!
Пока Иванченко пытался осознать произошедшее и прийти в себя, Люба поправила блузку, юбку, нашла туфельки, обулась и снова с улыбкой эффектно откинулась в кресле. Только сейчас она заметила одышку и почувствовала жар на лице.
Иванченко вяло ткнул себя куда-то в волосы.
– Прическа немного сбилась. Поправить бы. Не гармонично.
Люба проигнорировала.
– Ладно, с меня простава!
– От вас, Арсений Иванченко, я ничего не возьму, даже денег за испорченные колготки. Вам придется с этим жить!
– Люба! Как ты не понимаешь, нас всех уволят! Конец Великой Эпохи!
– Пока не уволили, извольте вести себя прилично. Здесь я командую: моя приемная – мои правила.
Иванченко махнул рукой и обреченно уставился на сосновую дверь без таблички.
Люба не отвернулась, но теперь она смотрела на Иванченко будто со стороны, будто впервые его встретила. Новенький серый костюмчик на размер больше. Туфли с узкими носками. Почти что «лодочки». На голове – бежевый пушок и глубокие залысины; лицо перепуганное, гладко выбритое, противное; глазки скользкие, бегают; губы, обычно пухлые, сейчас сжаты. Надел бы кроссовки, потертые джинсы и такой же потертый свитерок – сошел бы за обычного хакера. Не так противно было бы.
«Это он обезьянничает, – подумала Люба. – Как директор сменил джинсы и свитер на костюм, так и этого понесло. Но директор – понятно: административная работа, соответствующий дресс-код… И костюмчик на нем смотрится шикарно. А этот? Подай-принеси! Зачем ему костюм? В кроссовках же удобнее бегать. Не по Сеньке шапка. Галстук толком завязать не может! Зачем этот карго-культ? Только чтоб на других свысока смотреть?»
Почему-то вспомнился Одинцов. Штатный квантовик. Элита среди программистов. Тоже к директору всегда заходит в костюме и начищенных до блеска туфлях. Правда, редко. Не каждый месяц. Но если уж вылезет из своей «берлоги», так первым делом к ней: самочувствием поинтересоваться, здоровьичка пожелать, ящичек нижний пополнить… И не противный совсем! Каждое появление в приемной как праздник!
Особенно первая встреча была феерической. Она уже знала, КТО это; любопытство подмывало, вот и спросила:
– Вы тут самый крутой хакер?
– Любочка, вас обманули. Я физик, в меньшей степени – математик, еще в меньшей степени – шифровальщик (здесь это называют криптографией). Хакерством не занимаюсь принципиально.
– Так не может быть. Вы тоже меня обманываете?
