– Вы про что? Я тут просто пустой стаканчик забрала.
– Вот и славненько, а теперь все на выход!
Люба вернулась к себе за стол, проводила директора взглядом и выкрикнула:
– Потом расскажете?
Дверь в приемную закрылась.
Оказавшись в коридоре, Иванченко обогнал директора и запричитал:
– Максим Василич, ну как такое произошло? Ну я же ему все делал. Оранжерею эту всю на своей машине перевез – ни одной веточки не помял. Как хрусталь берег. Все эти мимозы смущенные, драцены и прочую флору… Потом салон полдня отмывал! Собаку его два раза в день выгуливаю. Регулярно. В доме у него раз в неделю пыль вытираю! Порядок поддерживаю. Работай, гений, на здоровье! Все условия тебе сделали! Чего он спятил-то, я не пойму.
Иванченко вставил ключ-карту в замок и услужливо открыл дверь во второй блок. Пропустив директора, снова засеменил впереди.
– Новую систему обкатывали. Я попросил его прощупать одного человечка. У него очень мощная квантовая защита. Вот Боря и торкнулся.
– Может, его к доктору? Может, еще вылечат?
За десять метров до первого поста охраны Максим Васильевич остановился.
– Все, Арсений, дальше я сам. Тут подожди. С охраной не трепись.
– Могила!
«Берлога» напоминала оранжерею: повсюду кадки с деревцами да горшки с комнатными растениями на любой вкус: и с цветочками, и с иголочками. Пахло, как в огороде. Где-то в этих зарослях, объединенных в сеть тонкими проводками, прятался куб квантового компьютера и рабочее ложе Одинцова, окруженное мониторами и тактильной периферией.
В ложе никого не было.
Откуда-то справа, раздвинув огромные круглые листья, выскочила немецкая овчарка, остановилась перед директором, завиляла хвостом. Пахну?ло псиной.
– Здорово, Феникс! Дай пять! – Директор протянул руку – и овчарка привычно хлопнула лапой по ладони. – Молодец песик! Хорошая собачка! Что с твоим хозяином?
Феникс заскулил и скрылся в листьях, задев директора хвостом.
Кое-как продравшись сквозь импровизированные джунгли, директор вышел «к людям». Одинцов сидел на подоконнике у открытого окна, поглаживая загривок Феникса.
– Здравствуй, Боря. Что-то не так?
Одинцов повернулся и встал.
– Все не так. Я больше не хочу здесь работать. Конец великой эпохи. Мне больше не интересно.
– Чего вдруг?
– Все на ладони, Максим. Нет никаких замков. Я вижу все. Квантовая криптография – уже в прошлом. Мне даже щелкать ее не надо. Представь себе сейф с ценными документами. Теперь не нужны ни ключи, ни коды. Его даже открывать не нужно. Ты протягиваешь руку прямо сквозь дверь и все забираешь. Это другое измерение. Это тонкий мир. Так уж совпало.
– Ты и раньше все видел. Что изменилось?
– Раньше мозгами надо было шевелить. Играли на равных, но побеждал умнейший. А теперь все решает технология. Посмотри на мои цветочки. Я доработал эффект Бакстера и применил его к нашим задачам. Больше не надо перехватывать потоки, отслеживать изменения кубитов. Пусть спутываются как угодно. Теперь никаких искажений. Мы получаем инфу в чистом виде. Коды бесполезны. Это стеклянный дом, нет больше никаких тайн. Мы стоим голые друг перед другом, и нечем прикрыться. Все прозрачное. Без шансов, Максим. Никаких тайн не осталось. От интеллекта уже ничего не зависит. Не спрячешься. Никак. Додумался я – додумаются и другие. Конец великой эпохи. Информационной безопасности больше нет! Я не хочу заглядывать в чужие спальни и кошельки беззащитных граждан. Это уже не разведка.
– Боря, погоди. Давай все обсудим.
– Я хочу домой! Дальше играйте сами!
Одинцов пошел на директора, тот, раздвигая листья, отступил в «джунгли».
– Боря! Хочешь зарплату побольше?
– Куда уж больше? – наступал Одинцов. – Ты и так всю прибыль нам на премии спускаешь! Хватит! Наработался.
Директор уперся спиной в дверь.
– Боря! Не надо. Подумай!
Одинцов остановился и молча уставился на директора.
– Чего замолчал? Что опять не так?
