Еще несколько раз полыхнуло – то ли десять, то ли больше, Валерик не считал. Но подальше. Далеко от его танка.
Поток машин влился в город, фасады домов мелькали мимо Сысоева, странной окраски, с непонятными окнами и дверями, если это были окна и двери. Танк тряхнуло, сзади слева дом вдруг обрушился, рухнул крупными обломками на дорогу. Пыль повисла в воздухе яркими разноцветными облаками.
– Все в порядке, – сказал Наблюдатель ровным, бесстрастным голосом, увидев, что Сысоев смотрит на него. – Все под контролем.
– Конечно, – ответил Валерик. – Как же иначе?
И добавил беззвучным шепотом – сто миллионов. Сто, мать его, миллионов.
Десять километров от корабля до места работы. Движение пальца – и сто миллионов. Вот так вот. И все. И домой. Вернусь на корабль – напьюсь. «Дом Периньоном» напьюсь. И потребую икры. Этой, которая дико дорогая, золотая из Ирана, что ли, в Интернете писали. И говядины мраморной из Японии. Но перед этим – напьюсь.
Танк несколько раз свернул, поток вырвался на простор площади, рванулся по кругу, формируя нечто вроде водоворота или вихря. Сотни одинаковых пузырей, наверное, даже те, кто сидел в соседних, не мог с уверенностью указать, в каком именно едет гость с далекой Земли, прилетевший сюда немного заработать. Да, именно – немного. С такой дальней дорогой, да еще и с этой нервотрепкой – сто миллионов не кажутся такой уж большой суммой. Они даже достаточной не кажутся. Нужно было просить больше… Они дали бы миллиард? Ведь обидно – можно было попросить миллиард, а он взял только сто миллионов. Сволочи жадные, зажали денежки…
Несколько танков столкнулись, один из них, кажется, загорелся, в этой сутолоке вспышек и теней огонь так сразу и не определишь. Точно, загорелся. Танк Сысоева резко отклонился в сторону, ускорился. Взрыв – беззвучный, было только видно, как клубок огня вырвался из колеблющейся горы… оранжевый сгусток вдруг потемнел, застыл на мгновение, и всю площадь захлестнула слепяще-белая вспышка.
Несколько домов рухнуло.
Твою мать, пробормотал Сысоев, проводя ладонью по своему лицу, мокрому от пота. Ни фига ж себе…
Танк снова стал непрозрачным.
– Так лучше? – спросил Наблюдатель.
– Да, лучше, – выдохнул Валерик. – Чего это они? Из-за меня? Это – из-за меня?
Наблюдатель молча пожал плечами.
Танк качнуло. Потом еще раз. Остановился.
– Быстро покидаем машину и движемся за сопровождающим, – сказал Наблюдатель. – Просто быстро идем, хорошо?
– Я могу и побежать, если что. – Валерик пригладил волосы. – Но предупреждать надо было. Еще на Земле. Я бы…
– Вы бы отказались?
В голосе Наблюдателя прозвучало что-то, похожее на иронию.
Валерик хотел ответить резко, может быть, даже с оскорблением, но тут рядом с ним будто сварка вспыхнула, на мгновение, словно сварщик пробовал электрод.
Местный, сидевший вроде как перед пультом, свесился на бок из кресла, на пол из руки со стуком выпала… выпал… что-то упало, что-то черного цвета, матовое… И черное пятно на виске у этого местного. И запах горелой плоти, разом заполонивший внутренности танка.
– Это он чего? – спросил Валерик хриплым голосом. – Это он сам себя? Какого?..
Люк открылся, Наблюдатель вышел наружу, не ответив на вопрос Сысоева.
Война, говоришь, пробормотал Сысоев, выбираясь из танка. А чего тогда в себя? Не в меня, мать его, а в себя? В свою башку…
Низкий широкий зал. Плохо освещен. Узкие полосы света под самым потолком. Люди. То есть местные жители. Десятки… сотни вдоль стен. Или это статуи? Рисунки на стенах? Не шевелятся… Замерли… Нет, все-таки живые. Вон, кажется, дышит. И другие…
Сдавленный крик, Сысоев оглянулся – один из местных вдруг ожил и бросился к Валерику, в его сторону… И еще трое.
– Смотри! – крикнул Валерик Наблюдателю. – Это!..
Он даже не успел спрятаться за Наблюдателя, так и смотрел потрясенно на приближающихся…
Трое настигли бегущего первым. Опрокинули на пол. Долгий протяжный крик. Упавший вырывался, что-то шелестел, потом всхлипнул и затих, замер. Трое стояли над ним, затем один из них вдруг взмахнул рукой, ударил себя в грудь и рухнул навзничь.
Сысоев зажмурился и потряс головой.
– Сюда, пожалуйста, – сказал Наблюдатель спокойно, так, будто ничего не случилось. – В лифт.
Никто из местных с ними в лифт не вошел. Дверь за спиной Валерика не закрылась, просто исчезла. Лифт рухнул вниз.
Сысоев схватился за грудь, сердце прыгнуло к самому горлу и замерло там, не способное даже шелохнуться.
– Ничего, – сказал Наблюдатель, – это ненадолго. Тридцать секунд.
Тридцать бесконечных секунд.
Он ведь говорил, что трансфер… пятьсот метров от места работы. От танка до лифта – метров пятьдесят. Получается, что лететь они будут четыреста
