Купили Джорди красивое пальто, а Казу – пару удобных кожаных ботинок. Ели вафли и жареную картошку. Джорди заказал себе все книги, которые хотел, в книжном магазине на Вейнштрате. Через неделю мальчики зашли в кофейню, держась за руки.
Там было пусто. Передняя дверь оказалась заперта на засов. Когда они прижались лицами к темным окнам, то увидели, что все исчезло – столы, стулья, большие бронзовые кофейники, доска, на которой ежедневно писали цифры сделок.
– Мы не туда свернули? – спросил Каз.
Но они знали, что не ошиблись. В напряженном молчании братья направились к дому на Зельверштрат и постучали в синюю дверь. На их стук никто не ответил.
– Они, наверное, вышли куда-то ненадолго, – сказал Джорди. Мальчики прождали на ступеньках целый час, пока солнце не начало садиться. Никто не приходил и не уходил. В окнах не загорались свечи.
Наконец Джорди набрался смелости, чтобы постучать к соседям.
– Да? – ответила ему служанка в маленьком белом чепчике.
– Вы не знаете, куда делись ваши соседи? Герцуны?
Женщина нахмурила брови.
– По-моему, они приплыли сюда ненадолго из Зирфорта.
– Нет, – возразил Джорди. – Они живут здесь много лет. Они…
Служанка покачала головой.
– Этот дом пустовал почти год после прошлых хозяев. Его сняли в аренду всего несколько недель назад.
– Но…
Она закрыла дверь прямо перед его носом.
Каз и Джорди не произнесли ни слова, пока шли домой. Поднявшись по лестнице в свою маленькую комнатку в пансионе, братья долго сидели в сгущающейся темноте. С канала внизу доносились голоса людей, обсуждающих свои планы на вечер.
– С ними что-то случилось, – наконец выдал Джорди. – Несчастный случай или неотложные дела. Он скоро напишет. Или пошлет кого-то за нами.
В ту ночь Каз достал красную ленту Саскии из-под подушки. Скрутил ее в аккуратную спираль и сжал в ладони. Мальчик лежал в кровати и пытался молиться, но все его мысли были заняты монеткой фокусника: вот она здесь, а в следующую секунду – исчезает.
Это уже слишком. Он даже не представлял, насколько сложно будет впервые за столь долгое время увидеть свою родину. У него была неделя на борту «Феролинда», чтобы подготовиться, но голову занимали мысли о том пути, по которому он сейчас шел и который сам выбрал; о Нине, зловещей магией вытащившей его из темницы и посадившей на шхуну. Корабль мчался на всех парусах на север под бескрайним небом. Матиас все еще был связан по рукам и ногам, но не только кандалами, но и тяжким бременем предстоящего предательства.
Впервые он заметил на горизонте линию северного побережья вскоре после обеда, но Шпект решил пришвартоваться, когда наступят сумерки, надеясь укрыться в темноте. Вдоль берега тянулись поселки китобоев, и они не хотели, чтобы их заметили. Несмотря на то что вся команда переоделась в охотников, Отбросы все еще выглядели подозрительно.
Ночь все провели на корабле. На рассвете Нина обнаружила его укладывающим зимнюю одежду, которую раздавали Джеспер и Инеж. Матиас был впечатлен способностью сулийки быстро восстанавливать жизненные силы. Хоть у нее до сих пор были круги под глазами, она двигалась без каких-либо затруднений, и, если и испытывала боль, то хорошо это скрывала.
У Нины в руках был ключ.
– Каз приказал снять с тебя кандалы.
– А ночью снова меня запрешь?
– Это зависит от Бреккера. И, полагаю, от тебя. Присядь.
– Просто дай мне ключ.
Девушка прокашлялась.
– Он также хочет, чтобы я перекроила тебя.
– Что? Зачем? – Мысль о том, что она изменит его внешность своим колдовством, была невыносима.
– Мы теперь во Фьерде. Он хочет, чтобы ты выглядел менее… похожим на себя. Просто на всякий случай.
– Ты хоть знаешь, насколько большая эта страна? Вероятность того, что…
– Шансы, что тебя узнают, резко возрастут, когда мы прибудем в Ледовый Двор, а я не смогу сразу изменить твою внешность.
– Почему?
– Я не настолько хорошая «портниха». Теперь этому учат всех корпориалов, но перекройка лиц – не мой конек.
Матиас фыркнул.
– Что? – спросила она.
