Вскоре новости о загубленном урожае дошли и до Кеттердама, и, сидя в кофейне, братья с ликованием в душе наблюдали, как растут цифры на доске цен.
Как только господин Герцун решил, что акции достигли своего максимума, он послал мальчиков все их продать и собрать деньги. Когда они вернулись в кофейню, хозяин вручил обоим их часть прибыли, достав деньги прямо из своего сейфа.
– Что я тебе говорил? – обратился Джорди к Казу, когда они вышли в кеттердамскую ночь. – Удача и хорошие друзья!
Еще через пару дней господин Герцун рассказал им об очередной весточке от своего друга-капитана, который поведал о похожей истории с урожаем юрды.
– В этом году дожди нещадно бьют по каждому из нас. Но на сей раз испорчены не только поля, но и склады неподалеку от доков Эймса. Тут пахнет крупными деньгами, и я намерен серьезно взяться за дело.
– Тогда и нам стоит поступить так же, – сказал Филип.
Купец нахмурился.
– Боюсь, эта сделка вам не по зубам, мальчики. Минимальный взнос слишком велик для любого из вас. Но не расстраивайтесь, будут и другие возможности!
Филип впал в ярость. Он накричал на господина Герцуна и обвинил его в несправедливости. Сказал, что он ничем не отличается от купцов на Бирже, которые хапают все богатство себе, и назвал хозяина такими именами, что Каз съежился. Когда парень хлопнул дверью, все в кофейне посмотрели на залитое краской, униженное лицо господина Герцуна.
Он вернулся в свой кабинет и устало развалился в кресле.
– Я… я не виноват, что так делается бизнес. Люди, работающие в торговле, хотят иметь дело только с крупными инвесторами, которые смогут защитить их от рисков.
Джорди и Каз просто стояли, как истуканы, не зная, что делать.
– Вы тоже на меня злитесь? – спросил мужчина.
Конечно же, нет, заверили они. Это Филип был несправедлив к нему.
– Я понимаю, почему он зол. Такие возможности нечасто подворачиваются, но с этим ничего не поделаешь.
– У меня есть деньги, – отозвался Джорди.
Господин Герцун снисходительно улыбнулся.
– Джорди, ты хороший парень, и однажды, не сомневаюсь, ты станешь королем Биржи, но у тебя нет тех средств, которые требуются от инвесторов.
Парень поднял голову.
– Есть. От продажи отцовской фермы.
– Полагаю, это все, на что вы с Казом живете. Таким лучше не рисковать в торговле, несмотря на уверенность в прибыли. Ребенку твоего возраста нечего делать…
– Я не ребенок. Если это хорошая возможность, я хочу ею воспользоваться.
Каз навсегда запомнил тот момент, когда увидел, как жадность овладела братом – невидимая рука, подталкивающая его вперед. Рычаг начал работать.
Господин Герцун долго сомневался. Они вернулись на Зельверштрат и обсуждали детали до глубокой ночи. Каз уснул, устроившись головой на собаке и сжимая в руке красную ленту Саскии.
Когда Джорди наконец разбудил его, свечи почти догорели, а за окном начало светать. Господин Герцун позвал в гости своего делового партнера, чтобы составить договор о получении кредита от Джорди. Из-за юного возраста парню пришлось дать ему деньги взаймы, а он уже должен был вложить их в дело. Маргит принесла им чай с молоком и горячие блинчики со сметаной и вареньем. После этого они все вместе пошли в банк, в котором хранились средства от продажи фермы, и Джорди передал свои права на них.
Господин Герцун настоял на том, чтобы проводить их до дверей пансиона, и крепко обнял братьев на прощание. Затем отдал Джорди кредитное соглашение и предупредил, чтобы он хорошо его спрятал.
– Послушай внимательно, Джорди. Вероятность того, что торговля пойдет плохо, невелика, но она всегда есть. Если так случится, я надеюсь, ты не воспользуешься этим документом, чтобы отозвать кредит. Мы оба должны пойти на риск. Я тебе доверяю.
Парень засиял от счастья.
– Сделка есть сделка.
– Сделка есть сделка, – гордо повторил торговец, и они пожали руки как настоящие купцы. Господин Герцун вручил Джорди плотную пачку крюге. – На праздничный ужин. Возвращайся в кофейню через неделю. Будем вместе смотреть, как растут цены.
В ту неделю они играли в «Риддершпель»[6] и «Шпейкер»[7] в аркадах Крышки.
