– Есть продержаться, товарищ генерал-майор!
Прибежавшему Абанину Марлен передал просьбу комдива.
– Просьбу? – удивился лейтенант. – Не приказ?
– Именно что просьбу. Понимает «генерал Батя»[9], что продержаться в данном случае означает «стоять насмерть», а он этого не любит. Генерал сказал хотя бы сорок минут не сдавать позиций.
Абанин выглянул из окопа.
– А немцы прут и прут… – проговорил он озабоченно. – У тебя патронов много, Марлен?
– Полдиска к «ППШ» и один магазин к «шмайссеру».
– У-у… Да ты у нас богач! – невесело пошутил лейтенант.
Тут в окоп сполз Марьин.
– Товарищ лейтенант! Здесь артиллеристы рядом!
– Да ты что? Где?
– А вон, за рощей!
– Бегом!
Марлен подумал и отправился следом – вдвоем носиться по здешним местам было опасно для здоровья.
За рощей обнаружились ценные трофеи – немцы бежали, оставив целую батарею из четырех 75-миллиметровых орудий и больше сотни снарядов к ним.
– Товарищ лейтенант! – бросился к Абанину Якушев. – Немцы уже дважды контратаковали, все хотят пушечки свои отбить!
– Так чего же стоять? Открывайте огонь! Там целые роты фрицев на приступ идут!
Артиллеристов среди разведчиков не нашлось, а между полем, где наступали немцы, и огневой позицией росли высокие деревья.
– А что, если навести стволы орудий на макушки деревьев? – подумал Абанин вслух. – Куда полетят снаряды?
– А давайте попробуем, товарищ лейтенант!
Разведчики открыли затвор, кое-как справившись со сложным замком, через ствол прицелились, зарядили орудие.
– Огонь!
Пушка подскочила, выплюнув из казенника пустую гильзу. Снаряд взорвался позади немецких цепей и серых коробочек танков.
– Перелет!
– Все четыре орудия навести в середину деревьев!
Разведчики навели и зарядили.
– Залпом – огонь!
Снаряды разорвались прямо между танков, выкашивая пехоту.
– Теперь беглым! Быстрее!
Четыре снаряда накрыли цель – осколки догнали убегавших немцев, а один 75-миллиметровый «подарочек» вошел точно в моторный отсек танка. Готов.
И пошла потеха…
Настрелялись вдоволь. Еще пара снарядов угодила в танк, но не уничтожила, только башню заклинило. Немецкие танкисты полезли из люков, красноармейцы их встретили салютом из «ППШ»…
– Уже час держимся! – крикнул Якушев.
– А орешь чего?
– А? А-а… Оглох малость!
Панфилов не обманул, прислал подкрепление – родимый 1073-й полк, – и все вместе продвинулись еще на полтора километра, приближаясь к населенному пункту, раскатанному бомбежками наполовину в пустырь.
Первая немецкая траншея тянулась по кукурузной посадке, через огороды, в сотне метров от околицы села, а перед наступавшими красноармейцами лежало чисто убранное поле, насквозь простреливаемое противником. Одолеть его было архитрудно, 2-й батальон на левом фланге вообще залег, а связь с комбатом прервалась.
– Отправляйтесь туда, Абанин, – приказал майор Елин, командующий полком, – разберитесь, в чем дело, и доложите мне. Возьмите двух связных. Если сумеете, повлияйте на ход боя.
– Есть! – бодро ответил лейтенант.
Оглянувшись – все разведчики подтянулись, плечи развели, животы втянули, грудь вперед, – он указал на Исаева и Краюхина:
– Ты и ты! За мной!
