Большей растерянности Исаев в жизни своей не видел. Он сразу раскаялся, что выдал тайну.
– Ты не думай ни о чем плохом, понял? – поспешил Марлен. – Ты бы и в самом деле погиб, если бы мы с Витькой не полезли следом. Сейчас все меняется, понял?
– Что-то незаметно… – пробормотал Краюхин.
– И это мне говорит человек, знавшийся с реконами и поисковиками! А ты где служишь? В дивизии Панфилова! Тебе хоть известно, что Панфилов никогда не наступал под Ельней? Его дивизия с самого начала отправилась на Северо-Западный фронт, а потом, насколько я помню, билась на Волоколамском направлении. Да и командарм наш должен был погибнуть еще месяц назад, а он жив-здоров!
– Ну, вообще-то да, – приободрился Михаил.
– Так что кончай дурью маяться. Давай, начинай.
– А чего я?
– У тебя почерк разборчивый! – вывернулся Исаев.
И Краюхин открыл тетрадь, стал записывать вкратце то, что когда-то хранилось в его конспектах. Структура германиевого и кремниевого транзисторов, тиристора и прочих «деталек». Изготовление печатных фольгированных плат из стеклотекстолита. Электронные схемы. Архитектура фон Неймана. Перфокарты и перфоленты. Память на магнитных дисках. Двоичная логика и параллелизм вычислений. Язык программирования…
Писали с перерывами весь день, а потом в землянку заглянул Абанин и сказал:
– Сегодня будьте готовы.
– Всегда готовы, товарищ лейтенант!
Из-за частых «посещений» русскими немцы были злые, не спали, держали под прицелом каждый метр у переднего края. Иными словами, резко повысили бдительность и осложнили разведгруппе жизнь.
Сулимов и Марьин весь день просидели в подбитом немецком танке, застывшем над нашей траншеей, – очень удобный НП получился. Именно с него Абанин наметил надежный маршрут в глубь немецкой обороны.
Траншея у фрицев была прикрыта двухрядным проволочным заграждением, за которым могли быть и мины. А дальше находился блиндаж, окруженный траншеей, от нее к переднему краю тянулся ход сообщения.
Оставалось придумать, как миновать передний край без потерь. Придумали.
Ровно в восемь вечера стрельба прекратилась – у немцев наступил ужин. Война войной, а ужин по расписанию.
Фрицы, закусив, повеселели. Из их траншеи донеслись трели губной гармошки и послышалась ария из «Роз-Мари».
И тут кто-то подхватил арию в траншее у красноармейцев. Немцы заиграли громче, уже в две гармошки. Наш певец тоже запел во весь голос, а когда закончил, гитлеровцы ему захлопали и даже закричали «браво!». Тут и скрипка зазвучала…
А лейтенант скомандовал:
– Выдвигаемся!
И то верно – вражеская траншея оголилась, даже часовые подтянулись поближе к месту «концерта». Едва успела погаснуть очередная осветительная ракета, как Абанин приказал:
– Вперед!
В три броска, от воронки к воронке, по-пластунски, благополучно преодолели «нейтралку». Подгруппа разграждения из четырех саперов поползла вперед. Вскоре они вернулись и доложили, что проходы готовы. Теперь пришла очередь двух подгрупп прикрытия, по пять человек в каждой. Они шустро направились к проходам, занимая позиции слева и справа.
И лишь затем под проволокой проползли разведчики – подгруппа захвата. По-пластунски придвинулись к траншее, опоясывавшей блиндаж. Там было людно. Судя по всему, в блиндаж набились человек десять-пятнадцать.
Один из дежурных немцев колол дрова, а другой готовился их относить. Днем в сентябре было тепло, а вот по ночам холодало, поэтому немцы, одетые по-летнему, зябли.
Абанин подал знак Якушеву – Ванька осторожно спустился в траншею, чтобы, как только «дровонос» уйдет с охапкой в блиндаж, взять «дровосека». Однако немец будто что-то почуял – втесав топор в колоду, он прихватил винтовку и стал настороженно прислушиваться.
«Дровосек» стоял к Якушеву спиной, но разведчики, не сговариваясь, взяли немца на мушку.
Фриц резко развернулся к Якушеву, вскидывая «маузер», однако выстрелить не успел, его самого скосили из трех «ППШ».
Макеев бросился ко входу в блиндаж, Сулимов подхватил носилки, а Марлен в два прыжка оказался на крыше.
Он услышал, как под ним надрывался радист: «Рус! Рус!»
Одной рукой Исаев сломал антенну, другой опустил в трубу гранату.
Едва он успел отскочить в сторону, как внутри глухо ухнул взрыв, а из трубы вырвался сноп искр. В ту же секунду Макеев распахнул дверь в блиндаж, и кто-то из недобитков дал по нему очередь. Мимо!
