пистолями в вытянутых руках; вторая голова зверя подпрыгивала при каждом шаге, словно гигантский зоб. Пара пуль нейроманта угодила и в эту бестолковую черепушку, но никакого вреда сии ранения самому мутанту не принесли.
А вот другие попадания оказались куда более ощутимыми. Особенно досталось правой передней ноге; вот она подкосилась, и фенакодус, потеряв равновесие, рухнул на землю.
Громобой практически синхронно сбросил опустевшие магазины и рысцой устремился к поверженному мутанту, на ходу заряжая пистолеты. Ван и Лара, остановившись, уставились на нейроманта, который уверенно бежал к жуткому констру. Тот извивался на земле, точно аспид, пытаясь подняться, но израненные ноги подводили.
Бородач остановился в двух шагах от мута и, подняв один из пистолей, три раза нажал на спусковой курок. Пули вошли в живую голову фенакодуса, словно нож в ломоть подтаявшего сливочного масла, и констр, подергавшись еще немного, обмяк.
Громобой, тяжело дыша, хмуро посмотрел на выходцев из бункера и сказал:
– И ведь это только одна-единственная тварь!
Ван и Лара не нашли, что на это ответить. Впрочем, нейромант, похоже, реакции и не ждал: развернувшись, он снова устремился ко входу в злополучное логово констров. Встреча с двуглавым фенакодусом, судя по всему, не особо впечатлила бородача; для него это, судя по всему, был самый обычный день – ну напал какой-то мут, ну пристрелили его, идем дальше, дел еще по горло. Такой подход восхищал Вана, хоть он и не мог отделаться от навязчивой мысли, что имеет дело с сумасшедшим.
Впрочем, пока этот сумасшедший на твоей стороне, стоит ли переживать?
Выходцы из бункера, переглянувшись, устремились следом за бородатым вожаком.
Громобой к этому времени уже стоял на крыльце и, повернувшись левым ухом к дверному проему, вслушивался в гомон, царящий внутри. Казалось, это сам дом говорил с путниками на разные голоса, честно предупреждая храбрецов, что живыми они могут наружу и не выйти. Но людей, вроде нейроманта, подобные «предупреждения» только вдохновляли. Больше всего на свете Громобой терпеть не мог, когда ему кто-то указывал, как поступить. Особенно он не переваривал угроз и потому вынужденно жил в постоянной борьбе, ведь в московской Зоне каждый шаг таил в себе новый вызов.
– Копошатся, твари, – негромко произнес бородач, покосившись на подошедших Вана и Лару. – Ну ничего, недолго им осталось…
Вновь повернувшись к дверному проему, Громобой добавил:
– Останьтесь здесь. Если что – я вас позову.
– Но… – заупрямился было Ван.
– Никаких «но», – отрезал нейромант. – Вы мне там только помешаете – еще попаду в вас ненароком… Поглядывайте просто, чтоб никто не вылез, а остальное я беру на себя. Вопросы есть? Вопросов нет…
С этими словами он перешагнул через порог и оказался в коридоре.
В здании до того жутко воняло мутантскими испражнениями, что на глазах Громобоя моментально навернулись слезы. Морщась, он побрел вперед, с опаской вглядываясь в окружающий полумрак. Мутанты могли прятаться в тенях, мутанты могли поджидать его в норах, спрятанных под строительным мусором и прочим хламом, разбросанным по полу. За свою жизнь нейромант повидал немало самых разнообразных тварей, одна другой хитрей, но констры Угрюма представляли собой симбиоз нескольких видов, а потому казались наиболее опасными из всех представителей московской Зоны. Вдобавок сердце не грел тот факт, что у этих «новых» мутов был иммунитет к воздействию Бо. За последние месяцы Громобой успел привыкнуть к тому, что его жене по силам приструнить любую тварь за исключением нео, шамов и кио; это пробудило в нем ненужную расслабленность, и теперь нейроманту приходилось заново учиться осторожности.
Причем учиться в боевой обстановке, рискуя в случае неудачи умереть и стать ужином для одного из уже помянутых констров.
«Впрочем, не так ли воспитывают молодых стабберов? – думал Громобой, в очередной раз замирая и прислушиваясь. – Стоит тебе обучиться базовым навыкам, и тебя сразу отправляют в московскую Зону… А все потому, что люди мрут, как квазимухи, пачками, и без разведки боем – никуда…»
Тут нейроманту почудилось, что он слышит какой-то подозрительный шорох справа от себя. Повернув голову, Громобой увидел, что в просторной комнате с большим окном, наглухо забитым досками, находится странное многорукое нечто.
Такое же нечто нейромант уже видел однажды, в Тушино, куда прибыл вместе с бывшим питомцем Щелкуном, дабы пройти через энергетический Купол и попасть в Митино. Тогда био с аппетитом слопал подобную тварь, и на том знакомство закончилось.
Теперь же Щелкуна рядом не было, и Громобой невольно занервничал.
«Рухлядь, давай-ка сюда!» – позвал он своего нового питомца, и робот со всех ног бросился к хозяину по центральному коридору, соединяющему задний вход и парадный.
Однако туша, притаившаяся в комнате, не собиралась ждать, когда био прибежит к нейроманту. Заверещав дурным голосом, уродливый констр Угрюма ринулся в атаку.
Чертыхнувшись, Громобой отправил в цель две пули и, убедившись, что никакого ощутимого урона они туше не нанесли, бросился по коридору навстречу Рухляди, торопливо переставляющему металлические ноги.
