слишком сложно убить. Только поэтому.
– И Угрюма, видимо, тоже оказалось непросто? – вклинился в разговор Фред.
– Ну, он же тоже не один. У него там тоже… что-то вроде… племени, – покосившись в сторону вояки, сбивчиво объяснила Рена. – Поэтому мы решили не нападать на него, а он – на нас.
– Звучит не очень, – призналась Кира, тоже оглянувшись на Фреда. – Если они всем племенем остереглись с ним связываться, боюсь представить, какие шансы у нас троих?
«Неужто дошло?» – обрадовался вояка, однако вслух ничего сказать не успел.
– Но мы должны хотя бы попытаться, – докончила мысль Кира.
«Черт! Значит, все-таки не дошло…»
– Ты настолько любишь брата? – вдруг спросила Рена.
– Да, – без тени сомнения ответила Кира. – Я ему жизнью обязана. По сути, он и есть моя жизнь.
Дикарка оглянулась через плечо и со вздохом сказала:
– А у нас с Бартабом все иначе…
И замолкла – как бы намекая, что делиться большим не намерена.
«Понятно, что у всех хватает проблем… – подумал Фред, покосившись сначала на одну девушку, потом на вторую. – Но вы, черт возьми, хотя бы помните, кто вы такие!..»
Однако вслух он сказал лишь:
– Пойдемте быстрей, пока муты не нагрянули.
И снова его слова не вызвали протеста.
Танг открыл глаза.
Сколько раз он уже проваливался в сон и сколько раз просыпался? Казалось, это не новое случается, а одно и то же повторяется из раза в раз, с того самого момента, когда произошло впервые.
Но на деле перемены все же были.
В частности, это касалось того самого нео, которому Угрюм беззастенчиво оттяпал обе ноги топором. Дикарь, кажется, стал вопить громче и чаще, чем прежде, однако его «обрубки» внезапно стали отрастать. По крайней мере, зоркий Агап с удивлением подметил это, когда они наблюдали за очередным приступом ярости.
– Черт возьми… – пробормотал сосед тогда.
Прищурившись, он неотрывно наблюдал за нео. Света от одинокой лампы, закрепленной под потолком, было немного, но Агапу вполне хватило, дабы оценить случившуюся метаморфозу.
– В чем дело? – недоуменно выгнув бровь, осведомился Танг.
– Его ноги. – Вздрогнув, Агап оглянулся на товарища. – Посмотри! Они же отрастают заново!
Танг по примеру соседа прищурился, однако так и не увидел особых изменений, сколько ни смотрел. Ну да, кажется, раны затянулись несказанно быстро и, тем самым, уберегли нео от смертельной потери крови. Но разве можно по этому делать вывод, что конечности отрастают заново?
– Да ладно? – не поверил Агап, когда Танг лишь покачал головой. – Ты что, правда не видишь?
– Не-а, – помедлив, ответил темноволосый воин.
– Ну, даешь… Ладно, если это то, о чем я думаю, то сам все скоро увидишь.
Однако к вечеру Танг и думать забыл о ногах дикаря, ведь его собственное тело начало доставлять хозяину немало хлопот. В частности, оно начало столь страшно зудеть, что Танг живо разодрал в кровь кожу на руках, ногах, спине… словом, везде, докуда смог дотянуться отросшими ногтями.
– Ты поаккуратней там, – с тревогой наблюдая за усердствующим соседом, посоветовал Агап. – А то ещё кровью истечешь до смерти…
– Да и черт с ним! – в сердцах воскликнул Танг. – Все равно ничего хорошего нам не светит, так какая разница – быстро подохнуть или гнить здесь недели или даже месяцы?
– То есть ты уже отчаялся, – отвернувшись, пробормотал Агап.
Взгляд его теперь был направлен на нео, который беспробудно спал после очередного приступа ярости.
– Ну а ты – нет? Нам же ничего не светит! Никто не знает, где его логово! Никто нас не спасет!
– Поживем – увидим, – туманно ответил на это Агап.
Последняя фраза отчего-то засела в голове у Танга. Она всплывала несколько раз за минувший день, она же первой пришла на ум, когда темноволосый воин проснулся и открыл глаза.
«Поживем – увидим… Иначе говоря, пока живы – шансы есть… Но насколько они велики?»
– С пробуждением, – угрюмо произнес Агап, когда сосед с трудом оторвал затылок от пола и, щурясь, покосился на товарища.
