что и в первый раз. Теперь в крике раненого послышались звонкие птичьи мотивы.
Я почесал бороду и поинтересовался у пленника:
— Ты хочешь сказать, что ваши правители столь самоуверенны, что не желают выставить против нас все свое войско?
— Вы-то еще не знаете, — сальгур выдавил из себя зловещую улыбку, — что не сможете победить. Мы не сможем выставить против вас все войско, потому что не хватит земли, чтобы уместить всех.
— Ты сейчас про могилы? Не волнуйся, ваши трупы пойдут на корм рыбам, — подал голос Райль Мельница.
— Я говорю про народы, что совсем недавно ступили на эту землю. И про народы, что придут после. И капля может расколоть камень, если будет падать на него непрерывно.
— Что за чушь он несет, Фосто?
— Он хочет сказать, что у них грандиозное пополнение.
— Ха, и Хольн прохлопал это? Не верю. Ублюдок хочет напугать нас. — Райль начал разминать кулаки.
— Ваши правители уже знают это, и вы скоро узнаете. Все то, что вы тут завоевали, — дымка над водой. Все возвратится назад. У нас нет другого пути.
— Все бегаете от своих невидимых врагов? — Я пристально глядел в глаза сальгура. — А у нас есть простое объяснение на этот счет: вы бежите от собственной слабости, от собственной трусости. Глупыми сказками пытаетесь оправдать никчемность своего рода. Вы раздаете земли другим народам, надеетесь на их защиту, но им не нужны ваши подачки. Вас изгнали с Пансеги — изгонят и отсюда.
Сальгур тяжело вздохнул:
— Ты не видел их, наемник, и не поверишь мне, как бы красноречив я ни был. А я их видел, и нет зрелища страшнее. Они не ищут ни золота, ни рабов, а смерть для них — лишь развоплощение. Когда-нибудь они придут и сюда, только вам бежать уже будет некуда. Горы, моря, стены — не преграда для них.
— Так, — наморщил лоб Райль, — нужно найти другого толмача — этот совсем спятил. Давайте, на телегу его — и к принцессе. Живее!
— Чего же хотят те ужасные создания? — задал я последний вопрос сальгуру. — У всего есть какая-то причина.
— Если бы мы знали, то не искали бы сейчас спасения здесь. Может быть, боги прогневались на нас. Может, они решили уничтожить все человечество. В этом случае все, что здесь происходит, — пустая трата времени.
Я хотел издевательски улыбнуться, но отчего-то уголки губ остались неподвижны. Мне пришлось отвести взгляд.
Глава 32
Шкура неубитого медведя
Возможно, именно это чувствует человек, когда его душа оказывается на божественном судилище. Когда его дальнейшая судьба решается под строгими взглядами бессмертных и беспристрастных духов. Когда место обвинителя занимает сама Смерть, и тьма, исходящая из ее бездонных глазниц, страшит куда больше справедливого приговора.
Все собственное прошлое вмиг стирается из памяти, и человек не понимает, что делает здесь, почему это происходит именно с ним. Не понимает, чем он заслужил подобное. Поэтому ему остается лишь ползать по земле и трепетать, ибо в момент, когда Смерть заговорит, лучше зажать уши ладонями. Все равно ничего хорошего услышать не доведется.
С подобными мыслями смотрел я на то, что предстало передо мной в черном подземелье графа Вековой Вершины. Дороги, которые я когда-либо топтал, являли мне множество чудес. Я видел результат темных заклинаний; видел, напротив, свидетельства удивительных исцелений; лицезрел монстров, обитающих в песках, но подобных созданий я не встречал до этого дня.
Наверное, каждому рассказывали в детстве сказки о гномах и гоблинах, чудовищах и великанах. Ушлые путешественники, желая получить свою долю внимания и миску горячей похлебки, и вовсе пытались заверить своих слушателей в непререкаемой истинности собственных слов. В том, что далекие страны полны немыслимых чудес и опасностей, что где-то живут люди с львиными головами и хвостами вместо рук. Сейчас все эти истории я не мог вспоминать без смеха, и тем удивительнее факт, что не всякая сказка оказывается выдумкой. Великаны существуют.
Он стоял за железной решеткой с толстыми прутьями. Его могучие руки были скованы цепями, торчащими из двух боковых стен, но мне все равно казалось, что этого недостаточно. Явственная угроза висела надо мной. Сжатые кулаки существа, каждый из которых был размером с мою голову, могли разбивать камни. Отчего-то я даже не сомневался в этом.
Это был человек. Точнее, он был похож на человека формой, но не размерами. Он состоял из одних мускулов, а его рост действительно превышал рост медведя, вставшего на задние лапы, так что слова наложницы Боарики об оборотне витали в голове независимо от моего желания. Будто этого мало,
