— Что же сказал тебе граф? Что все прекрасно, и скоро мы окажемся дома? Боюсь нарушать идиллию, но он врал. Врал он, врал Лексо, а сейчас мы обманываем сами себя.
Я водрузился на сундук рядом с Алабелью.
— Граф много чего говорил, — ответил я. — Но это не имеет никакого значения. Если он считает нас убийцами, то объясни мне, ради чего он явил моему взору своего удивительного пленника?
Я рассказал все, что видел в подземелье. Каждое слово графа Балинта осталось в моей памяти, словно божественное пророчество, высеченное на гранитной плите. Великан, его сумасшедший взгляд и великие планы Балинта — все удостоилось моих самых красочных и, главное, правдивых описаний. Если кто-то и сможет что-нибудь понять во всей этой истории, то только Алабель. Правда, ее лицо после моего рассказа выражало в равной степени и растерянность, и недоверие.
— Может, это был обычный человек? Здоровяков у Балинта полно.
Сомнения чародейки возмутили меня. Я вскочил и, активно жестикулируя, заявил:
— Конечно, полно. Если слепить пять-шесть самых сильных его воинов, то можно получить существо, сравнимое по размеру с этим чудовищем. Думаешь, Балинт меня чарами окутал? Я все видел. Да на моих плечах пыль от кирпичей, которые дрожали под напором монстра!
— Не горячись, я только уточнила.
— Ты не доверяешь мне из-за Лексо, но мне уже начхать и на него, и на его награду. Я тоже жажду покинуть проклятый замок. Просто надо понять, для чего Балинт устроил мне это представление.
— Скука, — скривив губы, ответила Алабель. — Здесь ему чертовски скучно.
О таком я, признаться, не думал. Хозяин Вековой Вершины с самого начала казался мне весьма честолюбивым человеком, который не станет размениваться на мелкие пакости ради собственного развлечения. Теперь же я совершенно запутался. Все, что я увидел и услышал в подземелье, заставило меня усомниться в мудрости графа. Я же вследствие своего бездействия могу заплатить слишком высокую цену.
— Никто не спрашивал тебя про пропавшего стражника? — поинтересовался я спустя некоторое время.
— Они тут все не очень любопытные. Слуги боятся лишнее слово сказать.
— Тогда нам пора прогуляться.
Под словом «прогуляться» я имел в виду побег из этого проклятого места. Нельзя просто так покинуть крепость, окруженную высокими стенами, пропастью с трех сторон, но можно разведать обстановку и, при необходимости, положиться на магические способности Алабели. Легким движением руки она уже отправила в загробное царство одного стражника. Такой фокус мог получиться вновь.
Коридор был пуст. Впрочем, это я знал и так. Слабое потрескивание нескольких факелов, зажженных прислугой после рассвета, было единственным звуком, который я слышал. Алабель замерла на несколько секунд и кивком предложила двигаться дальше. Первая дверь, выведшая нас наружу, скрипела так, что мной овладела злость, хоть я и понимал, насколько это нелепо — злиться на дверь. К тому же нас все равно увидят — плащей-невидимок у нас нет. Важно в этом случае то, кто же нас увидит: безмолвные стражи, способные проявить как безразличие, так и агрессию, или же самые обычные слуги, что сразу доложат графу о наших подозрительных деяниях.
Над замком висели плотные облака, так что свет утреннего солнца то появлялся среди разрывов туч, то вновь исчезал, лишая это утро всякой красоты. Хотя даже самые теплые лучи небесного светила не смогли бы улучшить моего дрянного настроения.
Я старался выглядеть достойно — не было смысла красться вдоль стен, вжав голову в плечи. Алабель воровато оглядывалась, но и она старалась не представлять собой беглянку. Мы прошли по галерее, спускались по ступеням, но как бы мы ни хотели что-то поменять, наш путь неизбежно приводил нас к воротам. Причем к воротам внутренней стены. Вековая Вершина, как мне казалось, была излишне укреплена. Так что врагу, который удивительным образом смог бы осилить первую часть штурма, неизбежно пришлось бы повторять чудеса упорства и ловкости.
Ворота охраняли два стражника. Один из них повернул ко мне свое лицо, но я готов был поклясться, что он смотрел сквозь меня. Тупая безвольная скотина. Как человек может превратиться в подобное? Может, этот стражник был в прошлом поэтом, трубадуром или странствующим рыцарем, но встреча с тщеславным графом лишила его личности. Уж лучше смерть, если Алабель права по поводу необратимости этого заклятия.
Я опять увлекся не теми мыслями. Встряхнув головой, начал наблюдать за действиями привратников. Они не хватались за мечи, не сверлили нас своим отталкивающим взглядом, однако мы прекрасно понимали, что все может измениться за долю секунды.
Укрепленная двустворчатая дверь не была заперта, но не была и распахнута. Сим делом предстояло заняться мне — не хотелось беспокоить стражников по такому пустяку.
— Не делай резких движений, — предупредил я Алабель. На всякий случай.
Медленно я начал тянуть одну часть двери на себя, не забывая поглядывать направо и налево. Стражники напоминали мне диких зверей, что, будучи сытыми, проявляют слабый интерес к человеку. Главное — быть предельно аккуратным и не пугать их каким бы то ни было образом.
Образовавшийся проем был достаточным для наших исхудавших тел. Эту часть замка мы преодолели с легкостью, но впереди нас ждали главные ворота с железной решеткой. Я, конечно, не был провидцем, но что-то мне сильно подсказывало, что скоро придется поработать кинжалом.
