возлюбленные друзья так тебя прозвали.
— Эй, полегче! — вдруг подал голос один из подопечных Лексо — бородач в одежде, которая выглядела в два раза хуже, чем обноски командира. Зато сапоги у него были великолепного качества и блестели под тонкими лучами солнца.
— Отличные сапожки, — произнес я. — Почем брал?
Лексо цыкнул на своего помощника и сказал:
— Насчет моего прозвища ты ошибся. А вот прочие вещи ты обрисовал правильно, Фосто, но дело тут вовсе не в поддержке разных королей. Правитель в Парлании уже появился, и столицу он не сдаст, так что всех мятежников ожидает незавидная судьба. И дело не в жажде власти…
— Ну конечно! — усмехнулся я.
— Дело в самом графе. В лорде Балинте. Он совершенно отрешен от этого мира, хотя считает, что, сидя в Вековой Вершине, решает его судьбу. Опаивает каким-то колдовским зельем своих людей и держит их подле себя. Мой господин не был у своего отца с прошлой зимы. Опасается за свою жизнь, так как опьяненные зельем воины способны на любую мерзость. Они подчиняются лишь Балинту. Убивают, запугивают крестьян. Меж тем все дела графства лежат на моем господине. Я не солгал тебе, Фосто, говоря, чья это земля.
— Да кто же в здравом уме отправится к такому безумцу? — спросил я, обменявшись многозначительным взглядом с Алабелью. — Его люди прикончат нас перед воротами замка. Или схватят и заставят выпить чудо-зелье. Нас заставят рассказать все, что мы знаем. Все о нанимателях.
— Если бы мой господин этого боялся, то я бы построил беседу иначе. Напомню, что подконтрольна графу Балинту лишь единственная долина. Когда его не станет, одурманенные люди придут в себя.
— Нам-то от этого что? — не выдержал я. — Я смерти не боюсь, и по мне лучше вступить в бой здесь, чем точно подохнуть в замке.
— И бой этот ты запомнишь. Если живой останешься, — поддержала мои слова Алабель.
— Я знаю, как сделать так, чтобы граф вас принял. Вам останется лишь улучить момент и избавить мир от злодея. Мой господин одарит вас золотом и снарядит лучший корабль, на котором вы доберетесь до Эллас-Амина.
— Сорока обещала маленькой девочке приглядывать за ее цыплятами. Какие у нас гарантии, что ты не врешь?
— Гарантии, гарантии, — Лексо чесал подбородок и гадко улыбался. — Такие сойдут?
Один из его подручных вдруг бросил мне увесистый кошель. Я поймал, взвесил его в руке и открыл — моему взору предстали золотые изображения покойного парланского короля в профиль. Десять штук.
— Если выполните задание — получите в три раза больше. Поверьте, это вам по силам. А после того, как я покажу вам кое-что, вы перестанете сомневаться во мне. Если откажетесь, я не смогу поручиться за вашу безопасность. Устроивших побоище у замка будут искать большими силами. И корабля здесь вы не дождетесь.
Я перебросил кошель Алабели. Девушка скрупулезно оглядела каждую монетку, при этом не переставая отслеживать любое подозрительное движение со стороны воинов. Она была озадачена происходящим не меньше моего.
Я рисковал жизнью ради богатства два десятка лет. Был готов рискнуть и сейчас. Но только единодушное согласие — мое и Алабели — заставит ветерана фристийских войн Фосто Быстрого влезть в эту авантюру. Последнее слово вновь будет за чародейкой.
Глава 28
Посольство
Пегий жеребец в темно-серой попоне неторопливо стучал копытами по каменистой грунтовой дороге. Всадник, что сидел на нем, выглядел сурово: черный плащ с пурпурным окаймлением, тяжелый взгляд из-под капюшона, меч на боку.
Дорога резко пошла вверх и, словно змея, извивалась, чтобы у добравшихся до ее высшей точки людей был шанс сохранить хоть какие-то силы. Заканчивалась дорога узким каменным мостом, за которым располагались тяжелые ворота Вековой Вершины и стены, казавшиеся естественным продолжением неприступной скалы. Лишь красный цвет замковых башен напоминал, что все это творение рук человеческих.
Суровый взгляд всадника объяснялся не только трудностью предстоящего подъема. Он хмуро оглядывал окрестности, поскольку не был уверен в собственной безопасности. Смерть глядела на него со стен твердыни, поджидала за грудой камней и жаждала вонзить нож в спину из самых неприметных укрытий. А уж у ворот замка она будет смердеть ему в лицо своим невыносимым отравляющим дыханием и смотреть в глаза, как до безобразия ревнивая супруга. В мои глаза.
Позади ковыляла лошадь, на которой восседала Алабель. Грубый охотничий наряд девушки скрывался под богатой мантией, покрывающей также и голову, а на пальцах поблескивали серебряные кольца с драгоценными камнями. Но навряд ли ее мысли были светлее моих. Те же страхи, те же сомнения. Такая же неуверенность в себе. Никакая храбрость не могла гарантировать нам успеха в предстоящем деле. Если сразу же что-то пойдет не так, мы будем
