– Ну, даже не знаю. Обыкновенно. Дома, людей, деревья. Небо голубое, трава зеленая. Не знаю, – пожала плечами я.
– Я сначала не обратил внимания на то, что ты часто говорила о запахах. Понимаешь, считается, что колдовство не пахнет.
Он закончил смешивать что-то в колбе.
– А у нас говорят, «деньги не пахнут».
– Странно. – Он покачал головой. – Начнем. Я снова поставил стену.
Я выставила руки, сделала два шага. Воздух был плотным. Я принюхалась.
– Ничем не пахнет, – вынесла я свой вердикт.
– Хм… интересно. А это?
Он сунул мне под нос колбу.
– Фу! Как будто что-то скисло.
– Хорошо! – оживился Котик.
Весь следующий час я нюхала разные вещи и вещества, пока не взмолилась о пощаде. Чувствовала себя полицейской собакой, которая вынюхивает взрывчатку. Оказалось, что это недалеко от истины.
Методом научного нюха мы выяснили, что опасные заклинания и колдовские вещества имеют неприятные для меня запахи. Чем опаснее, тем гаже запах. Иллюзии мной игнорировались, их я не опознавала. Котик пытался скрывать полки в лаборатории.
– Зеленый пузырек, вытянутая колба, пробирка с чем-то розовым, – перечислила я без труда.
– Это удивительно!
Но непреодолимым препятствием для меня оказалась обычная картонка, за которой Котик выставил флакончики. Это поразило его не меньше, а возможно, даже больше, чем моя способность видеть сквозь иллюзии.
– Майя, там же стоят магические вещи. Они должны быть видны! – удивлялся он.
– Михаэль, есть принципы! Во-первых, в абсолютной темноте ничего не видно. Во-вторых, на свету ярче краски, в полумраке все кажется серым. В- третьих, непрозрачные стены и объекты потому и называются непрозрачными, что сквозь них не видно ни-че-го!
– То есть как – в темноте ничего не видно? – ужаснулся Михаэль.
– А еще есть люди, у которых плохое зрение! – Я решила его окончательно шокировать. – Они носят очки или контактные линзы, чтобы лучше видеть. А есть слепые. Они вообще ничего не видят. Но знаешь, говорят, что организм старается это компенсировать. И часто бывает, что у этих людей очень острый слух…
Котик кивал.
Он выспрашивал меня, как я вижу ту или иную вещь, заставляя описывать в мельчайших подробностях. А потом попросил описать себя. Тут я не выдержала и попросила листок бумаги и карандаш. Строго велела ему не подсматривать, взялась за дело. С видом заправского художника я вытягивала руку с карандашом, старательно изображая творческий процесс.
Котик сидел напряженный, его просто разрывало от любопытства.
– Ты умеешь рисовать?
Ну, это сильно сказано. Я тянула время как могла. Изобразила овал, глаза, рот, обозначила шрам, нос. Отчаянными штрихами наметила волосы. Стиль, в котором был выполнен рисунок, можно было отнести к классической технике «палка-палка-огуречик».
– Вот! – продемонстрировала я рисунок.
Котик засмеялся.
– Нет, он еще смеется! – сказала я строго. – Вот так… художника может обидеть каждый. Просто я так вижу.
Не выдержала и засмеялась сама.
– Похож, – оценил Котик. – Ты не только видишь, ты и чувствуешь не так, как обычные ведьмы.
Он коснулся кончиками пальцев моей щеки, провел по шее, очень медленно сдвинул ткань платья, обнажая плечо. Все это время, не отрываясь, следил за моей реакцией.
– Сейчас мне очень приятно… и какое мне дело до обычных ведьм?
Мне снова показалось, что я ощутила мысли Котика. Хотя скорее его эмоции: радость и что-то еще. Очень теплое чувство.
Несколько дней все было спокойно. Жизнь вошла в привычную колею. Я защелкивала браслеты как настоящий лутадор. Открывать не очень получалось, но теперь хоть появилась не просто надежда, а весьма серьезный шанс на успех. Котик перенес нас в город, где мы очень приятно погуляли. Он даже показал мне местный зверинец, то есть – зоопарк. Не забыл.
Мы сидели на веранде ресторанчика и ели совершенно нормальный десерт без всякого вредоносного колдовства в начинке, когда к нашему столику на открытой веранде подошел курьер и вручил Котику большой конверт.
От легкого и беззаботного настроения ни осталось и следа.
