предупредить его обо всем, но он раскачивал ее все сильнее и сильнее, и ей ничего не оставалось, как только крепче держаться. На четвертом толчке ее подбросило так высоко, что подвеска-талисман слетела с шеи. Эви изо всех сил потянулась вперед, потеряла равновесие и упала в зыбкую бесконечность.

Подвеску подхватил ворон, опередив ее на мгновение, и улетел в хмурое, серое небо, клубившееся над бескрайним пшеничным полем. В облаках сверкнула молния и с треском ударила в поле. Посевы загорелись. Эви выставила вперед руку, чтобы отгородиться от нестерпимого жара.

Когда она убрала руку и огляделась, то поняла, что стоит посреди пустынной Таймс-сквер. Под огромным рекламным щитом «Марлоу Индастриз» сидел в инвалидном кресле знакомый безногий ветеран. Он загремел чашкой с подаянием.

– Время пришло! – сказал он.

Мимо на коньках проехала женщина из воспоминаний Уилла. Она смеялась.

– Ты как всегда, Уильям.

Услышав мужской смех, Эви оглянулась и увидела молодого Уилла, такого, каким он был на семейных фотографиях. Но когда она пригляделась, это оказался Джеймс. Он стоял на опушке леса, окутанной туманом. Джеймс был бледен, очень бледен. Под его безжизненными глазами залегали черные тени. Он поманил Эви за собой, и та последовала за ним по лесной тропинке к военному лагерю. Рядом с окопом играл граммофон, по кругу воспроизводя одну и ту же мелодию.

– Спрячь свои беды в старый мешок и улыбнись, улыбнись, улыбнись…

Перед окопом было сложено укрепление из мешков с песком, на километры протянулась витая колючая проволока. Туман цеплялся за все тяжелыми рваными клочьями.

– Не позволяй радости и счастью иссякать, улыбнись, парень, в этом все дело…

Над деревьями вдалеке показалась гигантская зазубренная крыша, будто в тумане скрывался замок злой волшебницы. Куда делся Джеймс?

– Зачем печалиться? В этом нет никакой нужды…

Там и тут стояли молодые солдаты, они болтали, ели прямо из консервных банок, отпивали из фляжек. Когда Эви моргнула, парни на мгновение превратились в призрачные скелеты. Завопив, Эви закрыла глаза руками, а когда убрала их, на своих местах как ни в чем не бывало стояли живые люди. Один из парней улыбнулся ей и сделал вид, что чокается с ней своей фляжкой. Но тут из его рта медленно выполз жук-могильщик.

– Так что спрячь свои беды в старый мешок и улыбнись, улыбнись, улыбнись…

Землю сотрясло от мощного взрыва. Небо пронзил столб яростного, ослепительного белого света, который разошелся стремительными ядовитыми клоками, убивая все живое на своем пути: ветви деревьев поникли и почернели, плоть отделялась от кости, глаза вытекали из орбит, конечности изгибались в предсмертной судороге, рты раскрывались в немом крике, а граммофонная музыка обратилась в монотонное шипение. Эви бросилась бегом. Ее босые ноги увязали в пропитанной кровью грязи, соленые брызги покрывали ночнушку, лицо и руки. И вдруг кровь юношей превратилась в ярко-красные маки, они усыпали землю, прорастая между погибшими деревьями. Эви увидела, что на опушке, спиной к ней, стоит Джеймс. Какое счастье, он цел и невредим!

Джеймс. Эви кричала его имя снова и снова, но в мире снов она была безголосой. Джеймс, Джеймс! Она уже близко. Сейчас она возьмет его за руку, и они уйдут из этого страшного места. Да, они больше не вернутся сюда. Все будет хорошо. Они…

Он медленно повернулся к сестре и снял противогаз. Его прекрасное точеное лицо оказалось мертвенно-бледно, и зубы скалились в страшной улыбке, потому что губ не было.

А потом он растаял, как и все остальные.

Эви проснулась от того, что ее била судорога. Она рывком села в кровати и подтянула колени к груди, сжавшись в клубочек, затем принялась ждать, пока выровняется дыхание. Она понимала, что больше этой ночью уснуть не сможет. С трудом передвигая ноги, Эви прошла на кухню, выпила стакан воды, затем прокралась в кабинет Уилла и села за стол, собираясь привести его в порядок и попутно отвлечься и успокоиться. Она повертела в руках сверкающее хрустальное пресс-папье, нож для писем, затем портрет красивой женщины из воспоминаний Уилла. Эви прекрасно знала – стоит ей немного сосредоточиться, и она сможет прочесть секреты дяди или Джерихо. И Сэма, и Мэйбел, и Теты. Список можно было продолжать бесконечно. Но ей казалось, что такое чтение равносильно воровству: ты узнаешь всю подноготную человека без его согласия. И она не хотела брать на себя такую ответственность.

Она аккуратно поставила фотографию на место и положила ладонь на монетку-талисман на своей шее. Ей становилось теплее и уютнее каждый раз, когда она так делала. Эви так и не удалось прочесть собственную подвеску: слишком много воспоминаний на ней запечатлелось. Но ей приятно было ощущать тяжесть талисмана на своей шее. Он связывал ее с Джеймсом, а для Эви Джеймс олицетворял все самое хорошее. Она вспомнила записку, которую брат приложил к своему подарку:

«С днем рождения, старушка моя.

Тебе ведь уже семь? Совсем скоро ты будешь прикалывать гардении к нарядному платью и сидеть со своими поклонниками на веранде – конечно же, под присмотром строгого старшего братца. Во Франции непролазная грязь. Ты бы замечательно здесь поразвлекалась, лепя грязевые куличики и швыряя их в немцев. Завтра наступит важный день, и я не смогу писать некоторое время. Отправляю тебе небольшой подарочек, чтобы ты могла вспомнить брата

Вы читаете Пророки
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату