Поручик так и остался стоять столбом.
– Вы зря волновались, пани Кравчикувна, – сказал он суше, чем хотелось бы. – Со мной всё в порядке.
– Зовите меня просто Хеленой, – нервно ответила девушка.
– Как прикажете, – светски ответил Саблин. Нет, объятий здесь точно не ждали. Тогда чего?
– Кто это сделал, известно? Вы нашли их?
– Ведётся следствие, мадемуазель. Уверяю вас, виновные будут найдены и справедливо наказаны.
– Хорошо, – вздохнула Хелена. – Хорошо, что вы живы и с вами всё в порядке.
С этими словами она повернулась и быстро пошла темноту, не попрощавшись, лишь цокот каблучков отчётливо раздавался в вечерней тишине.
– Пани Хелена! – крикнул Саблин вслед. – Давайте я хоть провожу вас!
Девушка лишь отмахнулась и скоро свернула за угол. Стук каблучков стих.
Саблин задумчиво сдвинул фуражку на затылок. Вот и пойми этих женщин. Зачем приходила? То ли действительно за него волновалась, то ли хотела узнать больше о происшествии у клиники. И если второе, то для чего?
Пока одни вопросы…
2
Если свернуть с широкой и длинной Городецкой улицы, которую поляки называют Грудецка, а русские Городецкая, после свернуть на улицу Королевы Ядвиги и дойти до Немцевича, то где-то в этом районе старинной застройки можно найти пивную пана Радзинского.
Посетителей в дневное время здесь бывает мало, и сейчас в небольшом сумеречном зале, за столом, накрытым несвежей скатертью, сидели двое. Один помоложе, русоволосый и сероглазый, жевал солёную баранку, не притрагиваясь к кружке. Кепку он положил рядом с собой на стол, одет был в потёртую кожаную куртку, какие носят летчики, польские армейские галифе и армейские же ботинки с обмоткой. Второй был темноволос, имел вороватые черные глаза навыкате, неприлично яркие для мужчины губы и трёхдневную щетину на подбородке. Под распахнутыми полами его пиджака виднелась атласная, до крайности заношенная рубаха навыпуск. Мягкая шляпа с широкими полями была сдвинута на затылок. Он жадно, большими глотками пил пиво.
– Марек, ты слишком много пьёшь в последнее время, – проговорил первый, неодобрительно поглядывая на быстро пустеющую кружку.
– Жизнь столь отвратная штука, пан Янек, – отвечал тот, отставляя опустевший сосуд, – что без хорошей дозы спиртного сносить её нет никакой возможности.
– И всё же давай к делу. – Русоволосый положил на блюдце недоеденную баранку. – Что тебе удалось узнать?
– Сказывали варьяты, таки бардзий фунясты паняга приехав.
– Давай нормальным языком, – поморщился русоволосый. – Мне этот батярский жаргон ни к чему. Да и тебе не к лицу. Всё же в университете учился, хоть и недолго. Кто приехал, когда, где остановился?
– Ха, вспоминай молодость, пан Янек, – усмехнулся Марек, но жаргона поубавил. – Вчера приехал очень важный господин со Станислава. С ним компания. Гошцюньо[9] такие, что лучше не связываться. С вопросами полезешь, тут же без языка останешься.
– Дальше что? – терпеливо спросил пан Янек.
– Приехали типы не просто так, а чтоб встретиться с местным паханом.
– Когда и где?
– Того варьяты не знают, но Ося Шифман вчера фест кирус… совсем пьяный приплёлся. Говорит, обмывал с братом задаток…
– По делу давай, – оборвал пан Янек.
– Я ж и байтлёваю, Ося под киром хвастал, что должен завтра фунястым панягам к вечеру авто подогнать. И что, мол, за это ему хороший куш отпадёт, а он, мол, всех варьятов харой напоит.
– К вечеру? А у этого Оси машина есть? – поинтересовался собеседник.
– Не, своей нету. Но Ося Шифман всегда колёса добудет. Спецуалист. – Марек осклабился, его цыганские, шальные глаза блеснули. – Пан Янек, будь ласка, закажи ещё кружечку пенного…
Русоволосый со вздохом подвинул к нему свою нетронутую кружку.
Марек был не единственным контактом прапорщика Коваленко, сотрудника русской контрразведки. Когда-то, в далёкой молодости, он приезжал во Львов к своей тётке, водился с местными босяками, называвшими себя бацярами, и сейчас ему удалось приблизиться к одной из ватаг этих проходимцев и хулиганов. Выдавал себя Коваленко за авторитетного вора, мол, бежал от полиции из Киева и, дескать, ищет крупное дело. А жирный кусок можно взять только с серьёзными людьми.
Недоучившегося студента Марека, прибившегося к бацярам и мечтавшего стать настоящим хайраком, он зацепил на мелкой краже. Прихватил с чужим чемоданом на вокзале, но не милиционеров свистнул, а пообещал взять на стоящее дело. Только вот связей у него здесь нет, наводка нужна. Под это и доил на информацию. Независимый источник донёс, что Тиртый собирается устроить обед важному гостю, с которым что-то затевает. Получалось, некоего Шифмана подрядили добыть машину. Для чего-то им понадобился автомобиль. В любом случае, Тиртый с Захарченко должны оказаться в одном месте. И в
