Дзюня взвизгнула, но пошла.
– Идёмте! – Мазур кинулся к комоду, рывком сдвинул его – открылся люк. Откинул крышку.
– Быстрее, спускаемся, – бросил он Саблину. – Только осторожно, не сверните шею.
Вниз вела крутая лестница, было совершенно темно. Поляк добрался до пола и шарил там, искал что-то. Оказалось, лампу. Керосиновый фонарь неярко осветил окружающее, тут и Саблин поспел. Это был погреб, на стеллажах стояли банки с соленьями, в углу красовалась бочка высотой по грудь. В такой можно держать и квашеную капусту, и солёные огурцы.
Мазур без особого труда сдвинул ёмкость, оказавшуюся пустой, в сторону. Под ней открылся ход. Автоматы они оставили наверху, Ежи достал вальтер.
– Осторожно, Иван Ильич, – напряжённым голосом сказал он. – Держите ухо востро.
Мазур пропал в чёрном земляном провале. Саблин передёрнул затвор и полез следом.
Глава 6
Когда зазвонит «Колокол»
1
Они пробирались узким ходом, пробитым в грунте. Шляпу Саблин потерял, в волосы набилась глина. Ежи перед операцией предусмотрительно надел берет, и поручик ему сейчас слегка завидовал. Плащи у обоих постепенно превращались в грязные обноски. Ко всему прочему, Саблин умудрился пару раз хорошо приложиться головой о низкий свод. Света фонаря не хватало, и Иван продвигался в густых сумерках.
Наконец пахнуло свежим воздухом. Ход вывел в глубокую канаву, по щиколотку заполненную жидкой грязью, но надёжно скрывающую беглецов. Поверху светил прожектор, отдалённо каркал мегафон.
– Дьябел! Пшеклеты гжебни! Даже ход прорыть толково не смогли. Пошли быстрее.
Саблин шагал за Мазуром, сосредоточившись на том, чтобы не оставить туфлю в вязкой жидкой глине. Грязь с радостью вцеплялась в обувь, а отпускала неохотно, с противным чавкающим звуком. Будто подслушав его мысли, Ежи бросил через плечо:
– Не потеряйте обувку. Босиком далеко не уйдёшь, и мне придётся вас пристрелить.
И тут же сам поскользнулся и уронил лампу.
– А за потерю лампы мне завалить вас? – усмехнулся гренадер. Поляк только выругался.
Дальше продвигались по хляби в полной темноте. К счастью, скоро добрались до лесенки, вкопанной в стенку оврага. Беглецы поднялись наверх. Дождь не ослабевал, к нему прибавился ветер. Вдали раскачивался уличный фонарь, но света его явно не хватало, вокруг царила кромешная темень, в которой с трудом проглядывали силуэты домов. Ни лучика не пробивалось через плотно закрытые ставни. Только за домами, довольно далеко, всё светил прожектор «Сокола».
Саблин потерял ориентацию. Мазур, по-видимому, тоже. Они стояли, грязные и насквозь промокшие, не зная, что предпринять. Ежи крутил головой, вглядываясь во мрак, пропитанный влагой, и не мог решить, куда двигаться дальше. Неожиданно шелест дождевых струй заглушило тарахтение двигателя. Из темноты, без единого огонька, выплыл мотоцикл с коляской и затормозил возле них.
Старенькая модель с коляской, похожая на американский «Индиан Биг Чиф» двадцатого восьмого года. Однако аппарат подъехал довольно резво. Водитель наглухо закутался в просторный дождевик с капюшоном и теперь угадывался угловатой густой тенью на своём «индейце».
– Садитесь, быстро! – прозвучал молодой мужской голос.
Мазур выхватил вальтер.
– Не дурите, панове, – повысил голос неожиданный помощник. – Русские начали прочёсывать район, с минуты на минуту будут здесь. Будете играть в недоверчивых, уеду к чёрту, и пропадайте.
Мазур первым вскочил на заднее сиденье, уперев ствол вальтера в бок водителя.
– Если мне что-нибудь не понравится, парень, выпущу всю обойму.
Саблину досталась коляска. Он забрался, оружие держал наготове. Мотоцикл стрельнул выхлопом на прогазовке и бодро взял с места. Фару водитель так и не включил, но ориентировался в темноте свободно, угадывая повороты каким-то непостижимым образом. Трясло нещадно, но главное, беглецы быстро удалялись от схрона и возможной погони.
Где они находятся, Саблин так и не сообразил. Мотоцикл кружил в темноте, преодолевая бесконечные повороты, и в конце концов совершенно сбил поручику ориентиры. Казалось, выкинь его сейчас из люльки, он не выберется из этого района даже утром, не отыщет дорогу к знакомым местам в городе. Будто затягивало в болото, в трясину: и дна не достать, и ухватиться не за что.
Но поездка окончилась столь же неожиданно, как и началась. Мотоцикл резко затормозил, справа виднелась высокая ограда. Темнота не рассеялась, а, казалось, стала ещё гуще. Саблин не успел ничего понять, как сильные ладони сжали руку с пистолетом, выкрутили его из пальцев. Судя по возне рядом и польским ругательствам, то же происходило и с Мазуром. Потом в голове коротко сверкнуло, загудело, и поручик провалился уже в абсолютную темноту. Без теней, без ощущений, без памяти…
