попаданий интенсивно горели, но хотелось, чтобы таких судов там было больше. Горело и на берегу, что именно – с такого расстояния не разобрать. В это же время турки взывали о помощи, они просили Стамбул прислать «Гебен», который хотя бы на время отвлечет русские корабли от обстрела порта и береговых укреплений, чтобы суда успели выгрузиться, а на береговых батареях устранили неисправности. Ему не обязательно вступать в бой, а только показаться да пройти мимо. И так несколько судов потеряно, а с ними и часть грузов, большие потери и в прибывших войсках. Пока кое-чего еще можно спасти от уничтожения, то надо спасать. А увидев «Гебен», русские сразу прекратят обстрел порта и приготовятся к отражению нападения или уйдут от порта.
Адмирал Каськов наблюдал за действиями своего отряда, он также видел, что большинство судов в порту до сих пор не поражены и продолжают выгрузку. Он осознал, что плотности огня крейсера и трех эсминцев для обстрела порта не хватает, а броненосцы в полную силу помочь не могут, так как заняты подавлением береговых батарей. Тут еще, как назло, вновь ожила батарея, которую не так давно заставил замолчать «Евстафий», как думалось до конца сегодняшнего дня. Но турки сумели ввести в действие два орудия, и после непродолжительного молчания батарея вновь открыла огонь. «Евстафий» повторно вступил в противоборство с батареей, стараясь подавить ожившие орудия. «Пантелеймон» также вел контрбатарейную борьбу, но успешнее, чем «Златоуст». Батарея, которую он обстреливал, отвечала только одним орудием, и все шло к тому, что и оно скоро смолкнет.
Броненосец, находясь на обратном галсе, вздрогнул от мощного удара, и тут же раздался взрыв, от которого содрогнулся весь корабль. Снаряд попал в правый борт напротив боевой рубки, пробив броню, проник в первый каземат. Взрыв уничтожил одно орудие, второе было повреждено. Погибло одиннадцать человек из орудийной прислуги, еще семеро было ранено. В каземате вспыхнул пожар, дым от него окутал боевую рубку и мостики. Первым на его ликвидацию бросился – увлекая за собой матросов – мичман Ермолаев.
– Право руля. – Так Молас отреагировал на это попадание, выводя броненосец из-под обстрела. – Георгий Константинович, прошу вас, оцените степень повреждений и доложите, – обратился Молас к старшему офицеру броненосца, капитану второго ранга Леману.
Старший офицер броненосца вначале побывал в разрушенном каземате, проверил состояние артпогребов, где отметил, что с пожаром успешно справляется команда под управлением Ермолаева. Но вот раненых он что-то не наблюдал. В каземате находились только одни погибшие, которых выносили оттуда и укладывали в коридоре.
– Мичман, а что, выживших не было? Неужели ни одного раненого?
– Георгий Константинович, всех раненых отправили к Клопу.
– К кому вы отправили?
– К барону Клопману, в лазарет.
– Скажите спасибо, мичман, что он в этот момент вас не слышал.
– Виноват, господин капитан второго ранга. Вырвалось.
– Ну то-то же.
Леман направился проверить артпогреб, но тот уже был затоплен во избежание взрыва, несколько матросов, надышавшихся газами, были отправлены в лазарет или отдышаться на свежем воздухе. На работе котельной попадание снаряда в каземат не отразилось, все было в порядке, поступления воды не наблюдалось.
Вскоре пожар в каземате был ликвидирован, угроза взрыва погреба предотвращена. «Пантелеймон» после короткого перерыва вновь продолжил обстреливать батарею, пытаясь заставить замолчать ее последнее орудие.
– Лейтенант Харин, сколько вы будете возиться с этой батареей? Осталось последнее орудие, а из-за него наши эсминцы не могут войти в порт.
Ну что мог ответить на этот вопрос лейтенант адмиралу. Послать по определенному адресу не позволяет субординация. А можно было бы ответить, типа, да не пошел ты туда-то, это все же орудие, а не цель в сотню метров, да с расстояния в шестьдесят кабельтовых, вы думаете, что так легко его поразить. Хотя и не нужно прямого попадания в это орудие, хватит и близкого разрыва. Но похоже, что это орудие стоит в какой-то расщелине, в которую надо еще попасть.
– Ваше превосходительство, мы стараемся, еще немного, и оно обязательно замолчит.
Прошло еще несколько томительных минут, прежде чем на мысе произошел большой взрыв – видимо, один из снарядов попал в артиллерийский погреб. Орудие выстрелило еще пару раз и смолкло. Надолго или нет, на мостике «Пантелеймона» этого не знали. Возможно, через какое-то время там сумеют устранить повреждения, да хотя бы на одном из орудий, и вновь открыть огонь. И проход вновь будет закрыт. А возможно, взрыв артпогреба заставил турок покинуть батарею.
– Приказ Старку: эсминцам войти в порт и атаковать суда торпедами и артиллерией.
Через некоторое время три нефтяных эсминца стали выстраиваться в кильватерную линию. Во главе колонны «Громкий» под брейд-вымпелом начальника второй бригады эсминцев капитана первого ранга Старка.
Противник, наблюдая за действиями русских эсминцев, определил, что те намерены прорваться в гавань. Турки или это были немцы, бросили состязаться со «Златоустом» в меткости и перенесли огонь на приближающиеся к проходу эсминцы.
– Да что там Порембский возится с этой батареей? – воскликнул в сердцах контр-адмирал Каськов. – Если он в ближайшие десять минут не заставит ее
