– Вам, сударь, даже не дано оценить весь объем работ, что я проделала за этот месяц! У иных бы только на то, чтобы приступить к стройке, ушло бы не меньше полугода. А у нас уже составлен четкий план, разбиты участки под постройки, начались работы по укреплению берега и дна! И это, как вы изволили заметить, чуть больше чем за месяц!
– Да я понимаю, – слегка сдался под напором Одивии славный тооредаанский герой. – В каждом занятии есть своя часть, недоступная разуму непосвященного. Вы вот небось тоже не понимаете, почему я так долго возился с ополчением. Ведь казалось бы – достаточно раздать людям мушкеты и научить стрелять… Но это все равно что убить их, ибо неподготовленный человек, получив в руки оружие, вообразит себя…
– Да-да, сударь! – вскипела Одивия. – Вы мне это уже неоднократно говорили. И, как я поняла, чрезвычайно довольны, что практика подтвердила вашу теорию. Меня поймали, как глупую курицу в мешок, и я ничего не смогла сделать. И если бы не ваши действия, скорее всего, моя слабость стоила бы вам потери огромной суммы в золоте, а то и жизней!
– Но, э-э-э… – Ренки опешил от подобного извращения смысла его слов. – При чем тут это?
– При том, что… – Одивия на мгновение замолкла, словно бы набирая воздух перед прыжком в воду, и выпалила: – Всегда, в очередной раз выслушивая рассказы о том, как вам досталась ваша шпага, я в душе презирала эту несчастную курицу, которую куда-то увозят, не спрашивая ее мнения, похищают, защищают, выдают замуж, а она только и может, что сидеть и хлопать глазами. И я была уверена, что со мной такое уж точно никогда не случится. А когда случилось, я повела себя не лучше этой курицы. Так что вы, наверное, действительно напрасно тратили свое время, пытаясь научить меня хоть чему- нибудь.
– Да боги с вами, Одивия, – еще больше удивился Ренки. – Что вы могли предпринять в такой ситуации? Если помните, меня и самого как-то похищали. И это сделала даже не целая банда, а всего два человека.
– Но вы-то сумели спастись сами, в то время как я… – Голос Одивии был просто переполнен горечью. – Вы даже не представляете, что значит чувствовать себя настолько беспомощной.
– Ну почему же, – вопреки собственным словам, Ренки почему-то улыбнулся. – Я вам не рассказывал о том, как познакомился с Гаарзом? Нет? Он пытался меня придушить, и, клянусь богами, это у него почти получилось, и, если бы не Готор, мое тело тогда выкинули бы за борт на корм рыбам, и мы бы сейчас с вами не разговаривали.
– Гаарз? Вас? – Удивление Одивии, кажется, пересилило даже ее грусть. – Почему?
– Не поделили миску похлебки, – опять усмехнулся Ренки. – Он уже тогда был таким здоровым бугаем, а мне едва исполнилось шестнадцать. Шансов у меня не было никаких, и я чувствовал, как, несмотря на все трепыхания, жизнь медленно, но верно уходит из моего тела. И тут вмешался Готор. Вот с тех пор я до смерти боюсь остаться невооруженным. Хоть гвоздь, хоть щепку… Готор над этим посмеивается, наверное, ему это трудно понять, ведь он знает множество способов, как прибить человека голыми руками, и такой проблемы для него не существует. Хотя, может, и у него есть какие-то свои страхи. Да и то мое освобождение из плена… Это скорее чудо, чем результат моих собственных усилий. Не так часто, знаете ли, бывает, что ваши враги убивают друг друга, торопясь добраться до вас. Тем самым они предоставили мне шанс, и я смог им воспользоваться.
– Но вам, наверное, не было так страшно, как было мне!
Несмотря на отчаяние в голосе, Одивия, кажется, пыталась привычно спорить, и Ренки вдруг взглянул на нее совсем по-другому. Не как на зловредную и излишне самоуверенную, дурно воспитанную девицу, а как на девушку, почти ребенка, стремящуюся прятать под самоуверенностью свою слабость.
– Опять, Одивия, вы несете чушь! Страшно бывает всегда! – чувствуя себя необычайно мудрым, ответил Ренки и даже взял в руки ее ладонь. – Главное – это не поддаваться страху. Насколько я знаю, вы и не поддались.
– С чего вы это так решили? – опять полезла в спор Одивия, хотя в голосе ее слышались совсем иные нотки.
– Ну как же… Когда все кончилось, у вас было такое спокойное лицо. И глаза не заплаканы. А еще когда я читал записки Кааса, то обратил внимание, каким твердым почерком вы делали приписки в них, и сразу понял, что врагам не удалось сломить нашу храбрую Одивию Ваксай!
– Но мне было очень страшно…
– Страшно бывает всегда, – повторил Ренки известную банальность, которая тем не менее была истиной с большой буквы. – Но вы же не поддались своим страхам?
– Означает ли это, сударь, что вы больше не будете возражать против того, чтобы я и дальше участвовала в ваших предприятиях и путешествиях?
– Вот ведь же… – искренне возмутился Ренки. – Вот не можете вы без этого! Чтобы как-то так вот вывернуть и поймать человека на слове!
Как ни странно, но, несмотря на возмущение, в его голосе слышались нотки веселья и даже некоторого восхищения несгибаемостью характера вздорной девицы.
– А я вот ни за что не поверю, что какая-то тайная секта могла просуществовать не то что пару тысячелетий, но хотя бы пару веков!
– Это почему же? Если у группы людей есть определенная цель, то…
– Поколение, два, максимум три еще могут быть одержимы некоей идеей, но потом, если регулярно не подкидывать дровишки, это пламя обязательно затухнет. Вы, профессор, куда лучше меня знаете собственный мир, скажите, сколько религий и новых богов появилось хотя бы за последние пятьсот лет? И
