корабли взяли на мушку крепость и дворец. Не хочу вас пугать, ваше величество, но десяти залпов их флагмана хватит, чтобы разнести нашу крепость на мелкие камушки. А если рассказывают правду про их новые пушки, которые стреляют зарядами невероятной мощи, то, возможно, и одного.
– Однако ни по крепости, ни по дворцу они пока не сделали ни единого выстрела. Что ты думаешь, Осииак, – глядя в окно, спросил Суувасиак. – Это война?
– Они прислали парламентера с письмом, – пожав плечами, ответил полковник. – Полагаю, чем гадать, стоит узнать все из первых рук.
Послание, которое предъявил падишаху и его придворным вездесущий оу Нииндига, было составлено скорее в виде просьбы, но по смыслу больше напоминало ультиматум. В нем кратко сообщалось о покушении на послов Тооредаана, имеющих особый статус гостей падишаха Суувасиака, и о проведенном «пострадавшими» по горячим следам расследовании. Затем коротко напоминалось о священных правилах гостеприимства, а уже в самом конце выдвигалось требование выдать виновных на суд и расправу обиженной стороне. А отказ выполнить это требование назывался «серьезным ударом, нанесенным по дружеским отношениям наших стран и влекущим за собой самые печальные последствия».
– И что все это значит, сударь? – ядовито поинтересовался советник Рииксаа у лейтенанта оу Нииндига. – Вы угрожаете нам войной?
– Я всего лишь посланец, – спокойно пожал плечами тот. – Мне приказано было передать письмо. Однако могу вам сказать, что наш адмирал в ярости. Нападение на послов короля… И не на простых послов, а на людей, включенных в круг его ближайших друзей и помощников. Я не такой уж хороший знаток истории, но такого кощунства не позволяли себе даже дикари из западных джунглей! Как и все офицеры тооредаанского флота, я имею некоторые представления о законах дипломатии и точно знаю, что особа посла священна и неприкасаема.
– Вы считаете виновными в этом происшествии именно нас? – быстро спросил полковник Осииак, перебивая открывшего было рот Рииксаа.
– Насколько мне дозволено знать – нет, – ответил лейтенант. – По крайней мере – пока нет. Но если наши требования о законной мести не будут выполнены, боюсь, мы можем воспринять это как согласие с действиями кредонских преступников.
– Однако почему вы первым делом начали военные действия и лишь потом соблаговолили уведомить нас? – опять влез в разговор советник Рииксаа. – Разве гости, которыми вы себя называете, хотя никто вас сюда и не приглашал, могут вести себя столь вольно в присутствии хозяина?
– Военные действия? – усмехнулся лейтенант. – О чем вы говорите? Всего лишь об одном-единственном холостом залпе? Поверьте мне, человеку, прошедшему Тинд и сражение у Ворот, это не больше похоже на войну, чем я на верблюда, даже несмотря на приставку «оу» перед моим именем. Пока мы лишь предприняли некоторые шаги, чтобы не позволить преступникам скрыться от правосудия. Если бы мы действительно начали, как вы изволили сказать, боевые действия, этот несчастный островок с садами уже давно был бы взят на штык, а половина Аэрооэо пылала бы в огне.
– Ладно, оставим толкование понятия «боевые действия» до более спокойных времен, – сказал полковник не столько лейтенанту, сколько советнику Рииксаа. – Но ваши требования сформулированы несколько туманно. Давайте поговорим о более конкретных вещах. Итак, вы…
– Прошу прощения, – быстро прервал его лейтенант оу Нииндига. – Но повторяю: я всего лишь посланец и полномочий вести переговоры у меня нет.
– Тогда мы хотели бы поговорить с тем, у кого есть подобные полномочия.
– И как вы намерены решать эту проблему? У кого-нибудь есть мысли?
Когда посланец противоположной стороны удалился, падишах Суувасиак наконец смог перестать изображать божество и открыть рот.
– Помолчи, Рииксаа, я спрашиваю не тебя! – рявкнул он на своего первого советника, попытавшегося было что-то сказать. – Твои друзья-кредонцы вылили на наши головы этот ушат дерьма, и твое мнение будет последним из тех, которые я хочу сейчас услышать.
– Полагаю, – влез в разговор еще один из царедворцев, необычайно вдохновленный опалой, павшей на некогда всесильного Рииксаа, – они воспользовались покушением как поводом, чтобы напасть на нас. Мы должны пока сделать вид, что подчиняемся, а тем временем собрать войска и…
– Осииак, что ты думаешь об этом? – прервал разглагольствования придворного падишах.
– Воевать? – пожал тот плечами. – Мы, конечно, можем и повоевать, но при таком подавляющем преимуществе в пушках и обученных людях серьезно рассчитывать на победу едва ли возможно. Если заманить их вглубь страны, где наша кавалерия может дать нам определенные преимущества, и отрезать врагу линии снабжения… Но ведь им этого и не надо. Их лейтенант был полностью прав: если бы они захотели, половина не половина, но значительная часть города уже бы пылала. А разорить Аэрооэо – это значит…
– Осииак! – опять рявкнул падишах. – Хоть ты-то не строй из себя великого стратега! Я спрашиваю тебя не как солдата, коим ты был когда-то, а как начальника Особой стражи.
– Мне не очень понятны действия этих тооредаанцев, – кивнув, ответил Осииак. – К чему было присылать этого лейтенанта с письмом, но без каких-либо полномочий? И то, что он так быстро согласился передать приглашение более значительной особе, словно бы и ждал этого… Вывод тут один: тооредаанцы тянут время, заговаривая нам зубы.
– Но с какой целью?
– Могу только предположить, что они отвлекают наше внимание от чего-то другого. Остров-сад они бы действительно уже смогли захватить, если бы захотели. Пусть даже кредонские купцы и вооружили свою стражу мушкетами, опытные вояки разделали бы их в два счета. Я бы мог предположить, что их цель – дворец. Я так и предположил и позволил себе сделать некоторые перестановки постов по охране дворца и подтянуть сюда из крепости некоторые
