Я только кивнула и закрыла глаза, когда моих висков коснулись прохладные пальцы.
– Следуй за мной…
Шепот на грани слышимости уводил все дальше и дальше, размывая очертания комнаты… собирая из этого тумана нечто иное.
Арвиль почти летел по коридору, чудом удерживаясь и не срываясь на непочтительный статусу бег. Наверное, стоило идти медленно и неторопливо, но сейчас, когда почти получены ответы на терзающие Сотника вопросы, он был не в силах думать о положении.
Один из уровней Анли-Гиссара занимала тюрьма. Так, на всякий случай. Камеры высшего порядка. Такие, что можно удержать даже фейри. В самом дальнем каменном мешке, за тонкой преградой из радужной пленки сидел на полу уставший пленник. Недалеко от камеры Арвиль замедлил шаг и попытался выровнять дыхание. Подошел к месту заключения бывшего друга так, как и полагается суровому командиру. Быстро, четко, невозмутимо.
Шеридан вскинулся, словно почувствовав и увидев темную фигуру по ту сторону преграды, медленно встал.
– Ну, здравствуй… командир.
Не друг, не брат, не Арвиль… Командир.
Сотник щелкнул пальцами, пленка на миг потускнела, и Арвиль смело шагнул в камеру. Миг – завеса вновь стала непроницаемой.
– Здравствуй… десятник, – искаженным эхом откликнулся Арвиль. – Не скажу, что рад тебя видеть живым.
– Почему же?
– Бывают случаи, когда смерть в большем почете, чем жизнь. Это как раз он.
– Как просто говорить и судить, даже не попытавшись понять причин. Ты изменился за время сна, командир. В тебе появилось нечто старомодное. Помнится, наши творцы тоже любили принимать решения, не желая слушать никого и ничего.
Арвиль зло прищурился и поджал губы.
– Такое сравнение практически оскорбительно.
– Тогда это повод задуматься, не так ли?
Шеридан стоял навытяжку, глядел прямо… позволял себе вольности в словах. Впрочем, имел право.
Арвиль отошел к стене, опустился на камни и, порывшись за пазухой, вытащил тонкую палочку папиросы.
– Пристрастился вот, представляешь? – спокойно ответил на немой вопрос в глазах бывшего друга. – Дрянь редкостная, но успокаивает и помогает концентрироваться.
– Ясно…
– Ну что как не родной? – горько спросил Сотник. – Садись. Рассказывай.
Шеридан медленно сел в противоположной стороне камеры, с удивлением и настороженностью глядя на Ара. Видимо, был уверен, что для начала получит в морду за предательство, а потом с ним продолжат более предметный разговор, используя богатую пыточную практику, заложенную создателями.
– Что рассказывать?
– Вечный вопрос. Кто виноват, что делать.
– Кто виноват… фейри, конечно.
– Охренеть, – кратко высказался Арвиль и щелчком поджег кончик папиросы. – Прямо-таки фейри? В лицо их видел?
– Всех, кроме главного.
– И сколько их?
– Около двадцати. Скучающие старички, которых на закате жизни понесло творить великие дела. А добро и зло они в этом возрасте различают плохо.
– Дивные в любом возрасте их плохо различают, – хмыкнул Сотник, затягиваясь дымом с горьковатым запахом. – Значит, старички?
– Да. Кое-кто из тех, кто работал над нашим проектом раньше. Есть и другие.
– Потрясающе, – с такой интонацией, словно выругался, процедил Арвиль. – А ты знаешь, у нас тут, по счастливому совпадению, тоже филиал дома престарелых образовался.
– В смысле? – нахмурился Шеридан.
– Позже, – отмахнулся Ар. – Итак, тебя разбудили. Что случилось потом?
– Разбудили, накинули поводок и потащили через портал в главное логово. Там… убеждали на них работать. Скорее всего, искусства ради, потому как на боль я не реагировал, а козырной туз у них был с самого начала. Просто не выкладывали.
