Молодые люди уверены в своем праве на мое внимание, и они готовы за него бороться. Не зря же вызывались на помощь друзья и распихивались локтями мнимые соперники.
— Тогда прими, прекраснейшая, мои цветы, — появился перед моим лицом четвертый букет. — Я — Сиверд.
— Стоять, — самовольно сорвалась с моих губ команда. — Дайте доехать до крыльца, потом я вам все объясню. Честное слово.
— Да они и сами все понимают, — с неожиданной печалью выдохнула вдруг Дирна и распахнула калитку. — Но упустить шанс не желают.
— А я и не собираюсь его отнимать, — озадачила я магиню. — Просто люблю разговаривать с людьми, глядя им в лицо.
И решительно направила Кыша к небольшой открытой верандочке, даже не пытаясь продумать слова, которые скажу этим мужчинам. Потому что действительно хочу сначала увидеть их глаза, понять, стоит ли тратить на них время.
Четверо магов, удачно пристроивших свои букеты, двигались за мной так уверенно, как будто имели на это полное право. А добравшись до веранды, сгрузили цветы и меня, деликатно и уверенно довели до плетеного кресла и замерли рядом.
— Встаньте, пожалуйста, напротив, — мягко, но убедительно попросила их, и парни нехотя сделали несколько шагов в сторону ступенек. — Еще чуть дальше, мне хочется видеть всех.
— Зачем? Разве тебе недостаточно четверых, чтобы сделать выбор? — пробормотал Сиверд.
— Видишь ли, я свой выбор уже сделала, и далеко не из четверых, — пояснила я.
Сиверд пренебрежительно поджал губы, однако спорить не стал.
Попросту не успел, его опередил молодой мужчина с изящным букетом голубых лилий:
— Тогда о чем ты хотела с нами поговорить?
— О любви, конечно. О семьях, где живет счастье и согласие, о светящихся нежностью глазах женщин и звонком смехе детей. Вот вы все пришли с букетами в надежде вручить их мне и вскоре выиграть у своих друзей право отвести меня в храм.
— Не так, — подсказала устроившаяся рядом Дирна. — Они мечтают хотя бы получить твою ленту, чтобы через три месяца повязать ее на руку, выходя на турнир.
— Ты заставляешь мое сердце горько плакать, — вспомнились мне слова старой баллады. — Но им помочь не в моих силах. Я всего лишь одна, а достойных счастья лордов тут не менее полусотни, не могу же я разделиться. Хотя выход есть, Дирна, причем простой и безболезненный.
— Мы голову сломали, — горько усмехнулась она. — Совет магистров заседает целыми днями. А ты приходишь и говоришь…
— Да, я только недавно обрела способности и стала магиней. И в первый же день мне открыли тайну магов, которая потрясла меня до глубины души. И даже не сама тайна — она вам знакома. А вот вывод, какой можно из нее сделать…
— Ты о чем? — недоверчиво смотрела магиня, а поклонники замерли, словно превратились в статуи.
— Все знают, что в империи людей на одаренность проверяют особым амулетом, который настроен на определенную величину дара.
— Ну да, — разочарованно кивнула Дирна.
— И находят трех мальчиков на одну девочку, — поддакнула я. — Но почему-то никому не приходит в голову, что раз девочек среди магов меньше, то они вообще менее способны к магии, или просто дар созревает позже. Как яблоки — бывают ранние, бывают поздние. А я жила в монастыре и могу точно сказать — более половины монахинь и послушниц могут делать нечто необычное. Выращивать дивные цветы, исцелять, снимать порчу. Хотя всех их когда- то в детстве проверили наравне с мальчиками. А если бы позже испытали еще разок и немного снизили для них планку… Ведь для вас важнее их одаренность, чем сила способностей?
Молодые мужчины, парни и юноши, хмуро смотрели на меня неверящими взглядами, но уже легли меж бровей строгие складки, задумчиво сузились глаза. В их душах явно начинало расти дерево сомнений, семена которого удалось посеять мне.
— Ты уверена… — нерешительно начала Дирна, но мне не нужны были сейчас ни ее сомнения, ни споры.
— Почти. Есть еще одна тонкость, тоже ставшая ясной для меня лишь несколько дней назад, о которой знают все маги, но не принято говорить вслух.
— И что же это такое, нельзя ли поподробнее?
Они появились позади замерших с букетами поклонников внезапно, семь магистров в простых темных одеяниях, словно седые вороны посреди роскошной клумбы, и на душе сразу стало как-то неуютно. Но отступать уже некуда, да и поздно, замахнулся — так бей.
— Можно. Но сначала подтвердите мои сомнения. Как действует на постепенно растущий дар у девочек насилие — регулярное, безжалостное и извращенное?
— Плохо, — уверенно и горько ответила Дирна. — Я тебе как магистр-эмпат могу сказать. Очень плохо, хотя известны случаи, когда именно такое обращение вызвало резкий всплеск способностей. Но такие случаи — редкое исключение. А при чем тут это?
— Потому… — я до боли стиснула кулаки и сломя голову ринулась в бой с ненавистными мне законами, — в империи каждый год несколько сотен, если не тысяч совсем юных девочек подвергается безжалостному изнасилованию под самым благопристойным видом — заключением семейного союза. Ведь большинство из юных супруг не испытывают никакой тяги или нежности к женившимся на них старым сластолюбцам. Наоборот, от всей души ненавидят их и
