– Ты хочешь, чтобы я осталась здесь и не дала убить тебя, когда он вернется домой?
– Да ничего он не сделает. Чарли больной человек. Он пролежал на больничной койке несколько месяцев и до сих пор не восстановился после сердечного приступа. Он скоро умрет. Ему недолго осталось жить на этом свете.
– Так вы надеетесь, что шока от горькой правды будет достаточно? – со злостью выкрикнула Гвен. – Убьете его и отправитесь прямой дорогой к счастью?
– Я люблю ее, Гвен. Мы с ней планировали заключить законный брак. Это поступок, которым я гордился бы всю жизнь. Возможно, ты не поверишь…
– Нет, почему же? Звучит правдоподобно. Тебя тянет к ней, потому что у нее есть дети. Я знаю, тебе хочется детей. Но ты не забывай, что мы не заводили их из-за твоей учебы. А она разрешит тебе закончить обучение? Конечно, при ее деньгах вы можете позволить себе и то и другое. Ты будешь учиться и одновременно жить в большом доме, с детьми, хозяйством и всем прочим. А я для тебя, как кость поперек горла, верно?
– Мне нужна стабильная семья, – ответил Нат.
– Знаешь, кем ты станешь, когда женишься на ней?
Он не смог удержаться от вопроса:
– Кем?
– Ты будешь подкаблучником, прирученным домашним слугой, наводящим чистоту и порядок в ее доме. Ты будешь присматривать за утками и овцами, корректировать ее бюджет и проверять температуру в комнатах, чтобы сэкономить деньги по счетам за электричество…
– Нет, этого не будет, – перебил он ее. – Между нами все кончено. Я больше не увижу ее. Мы прервали наши отношения.
– Почему?
– Как раз из-за того, о чем ты говорила. Я не хочу превращаться в домашнюю прислугу и мыть за нее тарелки.
Говоря эти слова, он почувствовал стыд за обман. Стыд не перед Гвен, а перед Фэй. Это ей он хранил верность и для нее брал на себя моральные обязательства. Стоя в гостиной и рассказывая жене о размолвке с ней, он понимал, что не желает прерывать сложившиеся отношения. Дороги назад уже не было. Его тянуло к Фэй. Он тосковал. Он хотел вернуться в тот дом и стать его частью. Все остальное было обманом… пустыми словами.
– Я не верю тебе, – ответила Гвен. – Ты слишком бесхребетный, чтобы разорвать ваши отношения. Она связала тебя по рукам и ногам. У Фэй свое видение мира. У нее ум двухлетнего ребенка – она хочет все, что видит, и добивается этого воплями и истерикой.
– Фэй осознает свои недостатки. Вот почему она ездит к доктору Эндрюсу. Она борется с ними и побеждает их!
Гвен засмеялась.
– Откуда такой оптимизм? Такая влюбленность? Тогда почему ты поссорился с ней?
Он не знал, что ответить.
– Я одного не понимаю, – сказала Гвен. – Как ты мог связаться с подобной женщиной? Неужели ты решил провести остаток жизни под ее каблуком? Тебе так нравятся отношения мать-ребенок?
– Я устал слушать эти разговоры!
– Меня не удивляет, что ты устал слушать такие разговоры, – ответила Гвен. – Меня удивляет другое! Как ты еще не устал жить со всем этим!
Выбежав из дома, Нат сел в машину и стал ждать, когда она соберет вещи.
(четырнадцать)
Увидев вошедшего в палату Натана Энтайла, Чарли Хьюм с удивлением приподнялся на больничной койке.
– Привет, – сказал Натан.
– Будь я проклят, – ответил Чарли.
Он снова откинулся на подушки.
– Я привез вам пару журналов, – продолжил Нат. – Почитаете на досуге.
Он положил «Жизнь» и «Правду» на столик перед кроватью.
– Врачи говорят, что через пару дней вы вернетесь домой.
– Ага. Я сейчас готовлюсь к этому великому моменту.
Чарли выжидающе посмотрел на Натана.
– Не ожидал вас увидеть, – сказал он. – Какие-то дела в Сан-Франциско?
– Просто решил навестить, – ответил Энтайл. – Я тут подумал, что навещал вас только два раза. Да и то с кем-нибудь за компанию… Вы неплохо выглядите. Похудели, стали стройнее.
– Я сижу на диете. Знаете, что такое эта чертова диета? Паршивая штука. Но мне нужно было сбросить вес.
Чарли взял журналы со стола и с огорчением сказал, что этот номер «Жизни» он уже читал. Его шурин, брат Фэй, приносил ему журналы из библиотеки. Тем не менее он с явным удовольствием листал страницы.
