выталкивать с ранчо. Хотя бы какое-то время. Сами знаете, я все равно уйду рано или поздно.
– Теперь знаю, – кивнул Сан Сеич.
– Я понимаю, вы боитесь, что я уведу их с собой…
– Уже нет. – Сан Сеич даже улыбнулся. – Тебе уже есть с кем уйти.
– Ах вот как… – пробормотал Гош. Такого поворота событий он не ожидал.
– Я даже задержу ее здесь для тебя, – пообещал Сан Сеич. – До того дня, когда ты поймешь, что тебе пора. Не стоит меня благодарить, это будет совсем не сложно.
– Ну и сволочь же ты! – выдохнул Гош против своей воли. Не собирался он говорить Сан Сеичу таких слов – а вот само выскочило. – Ну и сволочь…
– Да почему? – удивился Сан Сеич.
– А вот так, – отрезал Гош. – Сволочь, и все тут.
Пожилой мужчина смерил Гоша надменным взглядом старшего по званию. Во всяком случае, так его выражение лица оценил Гош. И вдруг на него снова накатило. Именно так – «накатило» – прозвали это состояние объездчики. Тот же термин использовал даже Сан Сеич.
– Что-то происходит… – в сотый раз за день произнес Гош, бессмысленным взглядом обшаривая пространство вокруг себя.
– Давай помогу. – Сан Сеич подался вперед.
– Стоп. – Гош выставил в его сторону раскрытую ладонь. – Все, уже проехали. Впрочем, я это и раньше знал.
– Что?
– Что я в армии служил. Ощущение вдруг налетело. Эмоция. И как всегда, ничего конкретно. Просто эмоция. Даже никаких визуальных образов. Почему так, доктор?
– Так мозг устроен, – вздохнул доктор. – Это ничего, Георгий, ты не расстраивайся. По идее, вслед за эмоциями придут и факты. Картинки. Просто это затяжной процесс, и тебе нужно быть готовым к тому, что вот так легко, откровением, память в полном объеме не вернется. И это даже хорошо. Если ты в один миг вспомнишь все, может быть такой срыв… Мощнейшую депрессию гарантирую.
– И это психиатр, – констатировал Гош. – В радужном ореоле профессиональной этики. Весь такой белый и пушистый. Мягкий и заботливый. Оберегающий пациента от малейшей травмы.
– А я с тобой на равных общаюсь, – парировал Сан Сеич. – Ты же вздумал терапировать ребят. Хватило смелости. Спрашивается, что я буду тебя жалеть?
– Когда это я их терапировал? – окрысился Гош. – Ну-ка, когда?
– Случается, – отмахнулся Сан Сеич. – Вопрос лишь в том, сознательно ты это делаешь или нет. Хотя в любом случае, если ты и психолог, то дилетант.
– Вряд ли я был психологом. Зачем психологу становиться капитаном Знатоков? Вы бы знали, что там за атмосфера…
– Люди как люди, – пожал плечами Сан Сеич. – Я же видел. Да, с проблемами, но особой патологии не наблюдается.
– Что вы там видели? – Гош презрительно сморщился. – Картинки на голубом экране? Там капитаны умирали от сердечного приступа, кладя палец на кнопку. Там в разгар чемпионата народ выпрыгивал в окна. Семейные пары с грудными детьми приезжали на игру, сдавали малышей на трибуны и садились за стол. Что вы знаете о психике человека, который десять лет кряду только и делает, что играет в эти игры? Так называемые «интеллектуальные»? Какое дикое хамство там процветало, вы в курсе? Что там игроки дрались периодически, вы знаете? Два капитана, причем один – женщина, – метелят друг друга в фойе Останкино, редактор бросается их разнимать и зарабатывает сотрясение мозга… А я через все это прошел. Какой я психолог… Это ведь даже не интересно – за Знатоками наблюдать. Там перестаешь смотреть по сторонам уже через месяц-другой. Такими играми нет смысла интересоваться, находясь внутри. Ими можно только жить.
– Зачем же тогда?.. – задал Сан Сеич вполне резонный вопрос.
– Наркотик, – не менее веско ответил Гош. – Самореализация. Ты много знаешь и быстро думаешь. Это надо куда-то девать. Иначе я бы ушел, когда сведущие люди намекнули, что в телевизор я больше не попаду ни под каким видом. Но я все равно остался играть за кадром, во внутренних чемпионатах. У нас последний состав команды наполовину был из таких же, отставных капитанов. Склочников и белых ворон. Кстати, единственная в своем роде клинически нормальная шестерка подобралась. Только пили многовато.
– Когда это было? – Сан Сеич опять подался вперед, ловя взгляд Гоша.
– Совсем недавно. Буквально за пару лет до.
– Значит, ты уже и это помнишь…
– Все бы отдал за то, чтобы променять этот кусок своей памяти на любой другой, – очень тихо сказал Гош. – Меняю графу «хобби» на «семейное положение». Или на «род занятий» хотя бы.
– А ты не мог быть профессиональным игроком? – подбросил идею Сан Сеич. – Я слышал, были такие, которые только играли, и все…
– Да что же я, больной, что ли?! – искренне возмутился Гош.
