— Ты серьезно?!
— Шучу, шучу. Изучая вас, я насчитал шестьдесят четыре. Но вы можете понять только двадцать семь.
Вот… вот же гад! Или он это о других мирах на сценарниках?
С ним невозможно спорить, это спор с самим собой. С ним невозможно не согласиться, это равносильно признанию, что ты сам не прав. Он не отвечает прямо, он не дает советов, он зеркало. Кривоватое зеркало.
— Неужели тебя так сдерживает простая условность? Открыть портал самому или приказать открыть его неписи — и вперед!
— Я знаю, что с тобой в доме живут два существа женского пола. Почему ты никогда не рассматривал их как сексуальные объекты?
Секунд через двадцать я смог подобрать челюсть. Мог он знать, с кем я живу? Ну мама мелькала в комнате, пока был включен вирт, а Олька? И эта его аналогия странная…
— Откуда у существа вроде тебя — моральные принципы?
— А у тебя откуда, хранитель? Я не создавал тебя, ты пришел в мой мир уже таким, какой ты есть. Очевидно, тебя создали способным открыть путь и хранить его. Может быть, для того, чтобы я смог побеседовать со своим собратом?
— Слушай, Древнее Зло, теперь я верю, что после общения с тобой люди сошли с ума.
Он поморщился, досадливо махнув рукой:
— Моя вина. Не понял, что каждый должен делать свое дело. Надо было сразу искать хранителя. Ведь если существуют правила, то они существуют не напрасно, так?
— То есть с городом в долине ты мне не поможешь?
— Нет, конечно.
— Скажешь, ты его совсем-совсем не для того придумал, чтобы я его нашел?
Старший нахмурился, словно собираясь с мыслями, и очень медленно, даже чуть-чуть помогая себе жестами, начал объяснять:
— В том способе существования, который мы с тобой используем, что-то должно привязывать нас к реальному миру. Для тебя — твои желания, для меня — меняющаяся история мира. Ты желаешь и живешь, я творю мир и живу. Перестать творить для меня равноценно отсутствию желаний у тебя.
— Я ничего не желаю.
— Врунишка. Попробуй задержать дыхание — и очень быстро поймешь, что некоторые желания возникают и удовлетворяются без нашего сознательного участия. Я говорю со многими светлыми пришельцами, но не все понимают, что я им говорю, и не все понимают что с ними вообще кто-то говорит.
— Как с дыханием?
— Ну я не настолько им нужен.
— Звучит самокритично.
—
— Звучит жутковато.
— Не пугайся. Ты — хранитель, и ты должен был меня услышать однажды. Это твой долг, твое предназначение. Я создавал тот город и Продавца с совсем другой целью, чем кажется тебе или этому смешному человечку, называющему себя Наставником. Но твой путь хранителя привел тебя туда. Именно тогда, когда ты должен был прийти.
— Наставник говорит, что ты и есть все пути этого мира. То есть ты сам не понимаешь, что творишь? Или просто обманываешь меня?
Он быстро вскочил, глянул вниз с обрыва и вдруг плюнул туда. Угу, а я теперь ломай голову, зачем он это сделал?
— Наставник не понимает. У него свои цели, свои заблуждения и свои ошибки. И у тебя, кстати.
— Только у нас двоих?
— Ладно-ладно, у меня тоже, я же говорил — предыдущие попытки были глупыми.
— Чем станешь оправдываться, когда и эта провалится?
— Не провалится. Ты не дашь!
Вот и поспорь тут.
Если подумать, то Древнее Зло хорошо подобрало себе квестового непися. Полуопальный младший принц правящего рода — самый подходящий объект для подобного квеста. По игровой логике я просто обязан искать способ получить власть и силу! Тем более что я, оказывается, самый настоящий хранитель и мне все по силам.
Зачем только это «все» сдалось?
— Не убедил. И вообще, ты меня в чем-то обманываешь.
— Ну да, все последние двенадцать тысячелетий только и мечтаю, как обмануть одного мелкого нахального хранителя. — Теперь он вместо плевка столкнул в пропасть кусок щебня, так же с любопытством наблюдая, как тот падает. — Обман — не всегда обман. Я — этот мир, я — строитель этого мира и
