Тут она вспомнила, что он-то ей в женихи не набивался, и стало обидно. И чего она притащилась к нему среди ночи, с рогатиной в руке, будто валькирия!
– Не могла бы ты обождать снаружи, совсем немного, – мягко попросил Логи-Хакон. Теперь в его голосе слышалось уважение, и у Соколины немного отлегло от сердца. – Я буду рад поговорить с тобой, но хотелось бы сперва одеться.
– Я буду позади дома. Приходи поскорее. И пусть здесь будет тихо!
Соколина вышла, огляделась: двор по-прежнему был пуст. Она зашла за угол и прислонилась к стене, опираясь на рогатину. Почти сразу за угол заглянул какой-то парень из волховецких хирдманов – убедиться, что здесь не засада. А потом появился Логи-Хакон: уже одетый, опять в ту же красную рубаху, с поясом, с заплетенными в косу волосами.
– Немного… неожиданная встреча! – Он неуверенно рассмеялся. – Ты хочешь обсудить… условия нашего состязания?
И посмотрел на рогатину в ее руке.
Мысль о том, что она явилась к нему, движимая любовными помыслами, явно не пришла ему в голову. Соколине следовало бы этому порадоваться, но она почему-то ощутила досаду.
– Я хочу обсудить условия, как тебе уйти отсюда живым, – утомленно ответила она.
Логи-Хакон помолчал.
– Уже до этого дошло?
– Тебя уже два раза хотели убить. Одну попытку предотвратил ты сам, вторую – мой отец.
– Этого хотел твой отец? – быстро спросил Логи-Хакон.
– Нет! – возмущенно воскликнула Соколина. – Мой отец никогда не позволит… ты гость в его доме… брат его воспитанника! И он правда хочет, чтобы ты его убил, а не он тебя!
– О боги! – Логи-Хакон с досадой ударил кулаком по стене. – Он все-таки не шутит?
– Нет!
– Я не буду этого делать! – Логи-Хакон посмотрел на Соколину так, будто это она его подбивала на убийство Свенгельда. – Как я потом покажусь на глаза Ингвару?
И тут ему вдруг пришло в голову, что если не сам Ингвар, то дружина Ингвара была бы ему весьма благодарна за этот подвиг. А значит, и Ингвар вынужден будет рано или поздно смириться и простить.
О боги! Не для этого ли его сюда послали, заботливо предупредив о тяжелом нраве Свенгельда?
– Тебе и не позволят, – холодно сказала Соколина. – Вместо этого убьют тебя самого.
– Люди… ваши люди?
Девушка кивнула.
– И у тебя есть один способ не стать ни убитым, ни убийцей. Уезжай. Прямо сейчас.
Логи-Хакон помолчал. Не было нужды задавать вопросы «почему?» или «что я им сделал?». Он знал на них ответы не хуже, а то и лучше самой Соколины, потому что этот предмет был ему гораздо лучше знаком.
– Но я не могу позволить… Это будет выглядеть, как будто я сбежал… испугавшись состязания с женщиной!
Эта мысль пришла к нему только сейчас и привела в ужас.
– Нет! – Логи-Хакон решительно мотнул головой. – Этого я сделать не могу.
– И что ты думаешь делать? – Соколина торопливо поставила рогатину к стене, сжала кулаки и подалась к Логи-Хакону, будто собираясь стукнуть для вразумления – как могла бы поступить с Кислым, Ранотой или Бримиром. – К отцу я тебя не подпущу! И парни не подпустят. Значит, ты предпочитаешь дурацкую смерть?
– А ваши парни так трусливы, что могут посягать на чужую жизнь тайком?
– Они не трусы! – горячо возразила Соколина, хотя сама недавно в досаде думала именно так. – Но они не хотят менять вождя!
– А впрочем, ты права, – согласился Логи-Хакон. – Здесь нет никого, кто был бы мне равен.
– Ах ты заносчивый щенок! – вдруг раздался рядом рев.
Соколина и Логи-Хакон разом вздрогнули и в невольном порыве подались друг к другу. Поскольку девушка все еще держала руки приподнятыми, будто сбираясь драться, а Логи-Хакон опирался вытянутой рукой о стену, теперь это выглядело, будто они норовят слиться в объятии.
Из-за другого угла избы появился Свенгельд: всклокоченный, в одной сорочке и портах с простым поясом, и очень злой.
– Я сразу понял: уж слишком ты много о себе мнишь! – рявкнул он и сделал к ним шаг.
Соколина успела за один миг подумать сразу о многом. Недооценила она своего отца, а напрасно. Доблесть не пропьешь, как говорят старые хирдманы. Несмотря на годы, он оставался воином, который любого заткнет за пояс: бдительным, осторожным и терпеливым. Обманул ли он ее притворным храпом или потом проснулся и обнаружил, что в избе нет ни дочери, ни новой рогатины, а это уж точно неспроста?
