когда Ингвар женился на Эльге, Уту отдали за Мистину.
От сердца отлегло, от облегчения Святослав переменился в лице.
– Ладно… – переведя дух, сказал он Улебу. – Не кипятись. Поедем, как ехали. Успеем – достанется тебе девка. А не поспеем до свадьбы – что же я сделаю, в соколов обратить дружину я не умею, чтобы мигом долететь.
Улеб тоже поуспокоился, даже попытался улыбнуться в знак примирения. Но Святослав уже не мог отогнать то саднящее душу подозрение и украдкой поглядывал на него – словно сравнивал с сохранившимся в памяти образом отца. И невольно твердил себе: не может быть. Не может этого быть!
Добровой и Жарко, младший сын Жельки, гребли в челне на пару перестрелов впереди дружины. Даже местные не приметили бы ничего особенного в двух отроках, одетых в небеленые рубахи и порты, в простой долбленке, где на дне лежали сети и стояло деревянное ведро. Никакого оружия при них не имелось, лишь под сетью был спрятан рог – поднять тревогу, если что. Вдоль реки в широкой долине тянулись заросли ивняка, весной заливаемые водой. Теперь вода спала, обнажив отмели, где громоздились россыпи беловатых камней. За кустами мелькали луговины, на них паслись коровы, козы, овцы.
Вдруг Добровой, смотревший вперед, тихонечко свистнул. Жарко, орудовавший веслом, вскинул голову. Еще довольно далеко впереди, за кустами, на проплешинах лугов мелькнуло что-то светлое. Привыкшие к таким зрелищам отроки живо распознали шатер.
Переглянулись. Подумали. Добровой, старший, кивнул, и Жарко повел челнок через реку – шатер стоял на том берегу. Причалив прямо среди ив, затолкали долбленку поглубже в заросли, по воде и веткам выбрались на берег и пошли к луговине, не показываясь на открытых местах…
– Они это! – радостно докладывал Добровой Святославу. – Два шатра, кострище большое, людей – десяток. И с ними четыре девки. Которая ваша, не знаю, но две в котле чего-то варят, рыбу чистят, одна тряпье в реке полоскала, одна у шатра в тени так сидела.
– Десять отроков? – не поверил Асмунд. – Хорошо глядели-то?
– Лодья на отмели одна! – Добровой поднял указательный палец для наглядности. – Убрались куда-то остальные.
– Вперед уехали, – заметил Святослав. – Видать, дорогу проверяют. Ну, свезло тебе! – Он хлопнул Улеба ладонью по шее. – Сейчас и получишь свою девку.
Но прежнего оживления в душе его не горело. Возникшее подозрение впилось в сердце, как заноза: маленькое, странное, невидимое глазу, оно успело провести черту между Святославом и самым его близким другом, братом…
Братом ничего не подозревающий Улеб остался и сейчас. Но от мысли о том, что их родство может оказаться ближе, чем все думали, у Святослава будто земля начинала дрожать под ногами. Слишком уж он привык к мысли, что он,
– Ты чего на меня уставился? – не понял повеселевший Улеб.
– Так… У женихов всегда вид такой дурацкий, – хмыкнул Святослав.
А сам-то Улеб знает? Еще вчера Святослав не допустил бы и мысли, что брат может знать хоть что-то важное и не поделиться с ним. А теперь все думалось: что, если знает? Что, если как раз поэтому так рвется заполучить знатную невесту без урона ее чести?
– Пошли! – Теперь уже Улеб дружески пихнул его кулаком в плечо. – Пока будем зевать, смоляне вернутся.
– Смотри чего!
Ухмыляющийся Нечуй протянул Прияне, сидевшей на кошме в тени шатра, какую-то странную рыбу: с каждого конца по хвосту, один полосатый, другой в крапинку.
Вытаращенными глазами она осмотрела его находку и расхохоталась. Дивная рыбина с двумя хвостами оказалась составленной из двух: щука попыталась заглотнуть окуня, который был больше ее, и застряла, надевшись на него пастью, будто рукавичка на слишком крупную кисть.
– Прямо так поймал, руками! – смеялся Нечуй. – Как говорят: много желать – добра не видать.
– Много хватать – свое потерять, – подхватили отроки, собравшиеся поглядеть на такое диво.
Смех Прияны звучал немного лихорадочно. Равдан с дружиной уехал на заре, наказав сидеть тихо, не отходить от стана и не вступать в беседы с местными. Правда, те и сами их не осаждали: вокруг ни души, только кусты на ветру шевелятся и река блестит. Чего опасаться: Велизар уверял, что в округе народ мирный, к тому же очень надеется на дружбу со смолянами. А в сторону единственной возможной опасности – двинской голяди и варягов из заморья – уехал сам Равдан. Прияне оставалось лишь поскучать возле шатров день-другой, подумать о предстоящем.
Но бездействие томило. Восемь лет она думала о будущем, которое то и дело ее обманывало, жестоко насмехалось. Мало какая девушка так жаждет поскорее стать женой незнакомого и немолодого мужа, который по годам уже мог бы иметь внуков, если бы жизнь обошлась помягче с его детьми. Прияна с нетерпением ждала, когда судьба ее наконец решится, когда она займет свое место и с головой погрузится в предстоящие труды. Не беда, что у Всесвята земля невелика и небогата. Теперь все изменится – для того она, Прияна Свирьковна, и едет сюда.
Десяток отроков сгрудился возле Нечуя и его добычи, звучал смех. Вдруг поодаль раздался резкий свист. Да такой, что все вздрогнули и невольно обернулись.
И замерли. Только что пустая луговина, обрамленная с одной стороны рекой и кустами, а с другой – рощей, изменилась. Сплошной стеной со всех сторон
