проводить в беспрерывных совещаниях, на встречах с руководителями разных Федеральных служб и с командирами подразделений «Сокола», выполнявших спецзадания.
Комбез после реорганизации и создания комиссии по контактам со Знающими-Дорогу практически выключился из процесса, перестал контролировать ситуацию и не владел реальным положением дел. Зато ведомый агентами Знающих довольно сильно мешал работе Федеральной Службы безопасности и контрразведки, требуя каждое их действие согласовывать с его руководством.
К счастью для сотрудников «Сокола», директор ФСБ оказался адекватно мыслящим человеком, понимал опасность, нависшую над цивилизацией, и не препятствовал Воеводину действовать так, как считает нужным глава сверхсекретного подразделения Федеральной контрразведки.
В свою очередь, и новый начальник контрразведки Базилио Санчес, бывший руководитель отдела социальных исследований ФСБ, несмотря на неприязнь к Воеводину и наличие амбиций (ему хотелось всецело управлять процессом противостояния иновселенскому агрессору), также содействовал общей цели и в операции «Сокола» не вмешивался. Правда, не забывал требовать уведомлять его при необходимости захвата того или иного раскрытого агента Знающих.
А число расшифрованных помощников Вируса множилось.
После захвата пилота «Стартрека» Алана Версгофера, оказавшегося Неуязвимым, были задержаны владелец замка Скарборо Шеффилд и два его родственника, а также президент Федеральной службы сервиса Мутко.
Последний дал показания (программу его самоликвидации медикам «Сокола» удалось нейтрализовать), и контрразведчикам удалось в течение суток накрыть полсотни пунктов обслуживания населения, в которых были установлены кабины для программирования «расходного материала» – слуг и операторов низшего звена агентуры Знающих.
Однако захват «Стартрека» не помог найти схрон, где диверсанты Знающих прятали украденные «нульхлопы», поэтому угроза новых террористических атак сохранялась. Императив ВВУ продолжал действовать, напрягая все Федеральные спецслужбы.
«Соколу» достался самый большой объём работы.
Кроме войны с агентурой внутри Солнечной системы на плечи контрразведчиков Воеводина легли и обязанности по контролю внешнекосмического поля. Надо было заниматься контактами со Знающими у Большой Дыры, ждать результата похода «Непобедимого» в Омегу Кентавра, где располагалась база «крокодилочерепах», тушить пожар, образно говоря, в самом шаровом скоплении, искать пропавшие крейсера «Либеро» и «Ра», а также решать внезапно возникшую проблему с намерениями Чёрных и Серых цивилизаций Великого Кольца в ядре Млечного Пути послать к Земле свой флот для усмирения непокорных «дикарей».
Но если первые две проблемы рассматривались Комбезом, то последнюю высмеял не только генсек Комбеза, но и его заместители, посчитав надуманной. На самом же деле она-то как раз вырастала в беду вселенского масштаба, потому что, по словам курьеров МККЗ Леблана и Ярославы Тихоновой, «братья по разуму, но не по этике», населявшие ядро Галактики, всерьёз готовились к «показательной порке» человечества, замахнувшегося на равноценное партнёрство с «высшими расами».
Второго сентября в шесть часов утра по Москве Воеводин вернулся к себе домой (его теперь всегда сопровождала группа личной ВИП-охраны) и собрался несколько часов отдохнуть от дел. Однако звонок Леблана не дал ему возможности расслабиться.
– Прошу прощения, генерал, есть новости.
Воеводин обозвал себя ослом, посетовав, что не отключил «спрут».
– Это важно?
– Очень, – виноватым голосом подтвердил начальник отдела ФАК. – Нужно посоветоваться и выработать решение.
Воеводин железными пальцами вытащил себя из состояния заторможенности.
– Хорошо, через полчаса, у меня дома.
– Буду.
Воеводин бросил взгляд на часы и поспешил в ванную, подумав, что успеет привести себя в порядок.
Леблан заявился ровно через тридцать минут, словно специально отсчитывал время, стоя за дверью. Домовой знал его в лицо и требовать идентификации не стал.
Воеводин, успевший переодеться, взбодрился и чувствовал себя сносно, хотя складки губ выступили резче, а лицо потемнело. Возраст давал о себе знать.
Сели в гостиной, где на столике меж креслами уже дымились чашки с горячим, изумрудного цвета гипоиком.
Леблан с благодарностью кивнул, сел, взял чашку двумя пальцами, отпил.
– Как Иван?
– Нормально. Никто не знал, что Версгофер стал Неуязвимым, я в том числе, иначе не послал бы полковника арестовывать Алана. Всё могло закончиться плохо.
– Да, Версгоферу стало казаться, что ему всё дозволено.
