тупо тяну время, и, собравшись с силами, заставил себя встать и двинуться дальше.
Следующие пару-тройку километров я прошел практически на автопилоте, механически глядя по сторонам и, не задумываясь, переходя в боевой режим при каждом подозрительном звуке или изменениях в поведении птиц. Третью мировую не начинал, хотя как минимум раза три был к этому близок. И совсем не из-за гуманизма, а потому, что сознание, вымотанное трехсуточным кроссом по пересеченной местности, не сочло промелькнувшие среди деревьев силуэты мелких зверьков достаточно опасными.
Выход на финишную прямую – поворот в знакомое ущелье, верхнюю треть которого я самолично утыкал разного рода сюрпризами, – ознаменовался вспышкой боли. Засмотревшись на пушистый хвост довольно крупного линмара[84], я умудрился не заметить острый выступ на подводной части камня и от души ткнул в него большим пальцем правой ноги. Временное «просветление», наступившее в процессе озвучивания матерной тирады, удалось использовать с пользой: я не только взбодрился и проснулся, но и догадался выйти в эфир:
– Тройка, Пятерка, я – Единичка! Как слышите меня? Прием!
Добрых секунд десять в наушнике было тихо. А когда я решил, что до лагеря все еще далековато и практически вернулся в состояние «зомби», внезапно схлопотал неслабый акустический удар:
– Максим, ты?!
– Нет, почтальон Печкин… – сварливо пробормотал я. – Принес заметку про вашего мальчика…
Как ни странно, услышав эту немудреную шутку, Фролова запнулась на полуслове и другим, очень напряженным и совсем не радостным голосом поинтересовалась:
– Ты как, в порядке?
– Я – да. А что у вас? – окончательно придя в сознание, спросил я и вдруг почувствовал, что сделал это напрасно.
– У нас все… хуже некуда… – после длинной и о-о-очень неприятной паузы выдохнула девушка. – Я застрелила Толяна… Под деревом – стая шингов… И… они почти доели его тело…
Слова «случайно» в первом предложении не было, поэтому сотрясать воздух, пытаясь выяснить причины происшествия, я и не подумал. А тут же начал грузить ее «деловыми» вопросами:
– Сколько шингов в стае?
– Восемнадцать.
– Другие хищники в поле зрения есть?
– Штук пять коргулов[85], несколько десятков лоспи[86] и то ли линмар, то ли клотт[87] в ветвях соседнего дерева.
– Коргулы и лоспи – мелочь. Поэтому первым делом вали линмара, а потом начинай отстреливать шингов…
– В «ПСС-е» – один патрон… – глухо сказала Фролова. – Ведь второй обоймы ты мне не оставил.
– Не задуряйся, стреляй из карабина! – разрешил я и перешел на бег. – Я буду максимум минут через двадцать – двадцать пять…
…Оставшиеся два с лишним километра я пробежал за одиннадцать минут сорок семь секунд. Личный рекорд на аналогичной дистанции, наверное, не побил, зато положил с прибором на все принципы скрытного передвижения в тылу предполагаемого противника, вместе взятые. Впрочем, особой необходимости соблюдать ту же тишину не было, так как большую часть этого времени впереди грохотала самая настоящая канонада: Ольга сжигала свои страхи и негативные эмоции в прицельной стрельбе по хищникам.
Судя по темпу стрельбы, палила она абсолютно холодно и неэмоционально, тщательно выцеливая каждого зверя и тратя считаные мгновения на перезарядку. В результате на девятнадцать реально опасных хищников она потратила всего двадцать один патрон. А мелочь вроде лоспи и коргулов вообще проигнорировала!
Такая расчетливость напрягла меня намного сильнее ожидаемой истерики: по моим ощущениям, девушка была на грани. И могла сорваться в любой момент. Поэтому последние метров триста я уже не бежал, а летел. Впритирку проходя ловушки и проламываясь сквозь кустарник там, где стоило обойти…
…Несмотря на то, что перед появлением из леса я вышел в эфир и сообщил, что буду через десять секунд, Фролова поднялась с «лежки» только тогда, когда убедилась, что человек, выбравшийся из зарослей, и я – одно и то же лицо. Вопить от счастья не стала. Пытаться что-то объяснить – тоже: забросила «кристинку» за плечо, скользнула к стволу и, не торопясь, перебралась на соседнюю ветвь.
Пока она спускалась на землю, я оглядел трупы. Затем всадил по пуле в черепа трех недобитых шингов. И проконтролировал бьющегося в агонии клотта. Автоматически. Ибо смотрел на практически лишенный мяса костяк Коростелева и пытался прикинуть, сколько времени Ольге пришлось смотреть на трапезу хищников.
Думал, конечно же, на ходу. Старательно обходя дымящиеся лужицы и ручейки и постепенно приближаясь к «березе-мутанту»…
…Остатков душевных сил Ольге хватило ненадолго: спрыгнув на землю с самой нижней ветки, она довольно спокойно перешагнула через подрагивающее тельце шинга, внимательно оглядела меня с ног до головы, а затем порывисто шагнула вперед и, обхватив руками, вжалась лицом в
