Я повернул голову на звук голоса, до рези в глазах вгляделся во тьму и вскоре увидел что-то вроде силуэта.
Подобрался поближе, провел рукой по ногам, нащупал спутывающие их сыромятные ремни и перерезал их одним движением ножа.
— Руки связаны за спиной… Затекли… Почти не чувствую… — пожаловался тот же голос, а через миг зашептали все.
— Я - слева… Я — перед вами… Я лежу у печи…
— Тихо! А то не вытащу никого!!! — пригрозил я, избавил девушку от ремней и добавил: — До моего распоряжения не вставать, не говорить и не дышать. Можно растирать руки и ноги, добиваясь восстановления чувствительности…
— Сижу, молчу и не дышу… — тихонечко хихикнула девица и действительно замолчала.
Я метнулся к следующему силуэту, по моим ощущениям, лежащему лицом вниз, нащупал ремешок на щиколотках, поддел его ножом и замер, услышав шепот Бродяги:
— Сюда идут. Двое…
— Сами справитесь?
— Да. Просто в окно не выглядывайте!
Девушка, которую я пытался освободить, задрожала мелкой дрожью.
— Двое — это совсем немного… — шепнул я, успокаивающе провел рукой по ее бедру и мысленно выругался: ткань платья стояла колом!
'Ссильничали, твари!!!' — угрюмо подумал я, а вслух, конечно же, сказал совсем другое: — Мы вас выведем. Всех. Обещаю…
Дрожать девушка не перестала. Но на спину перевернулась. И, чуть слышно застонав, принялась растирать запястья…
…Ждать, пока все девушки смогут самостоятельно ходить, было рискованно, поэтому как только Отт сообщил, что 'гости' уже никому и никогда не помешают, я поднял с пола первую девицу и помог ей вылезти в окно. Следом за ней, только на руки к Клайду, отправилась и вторая. А я, посадив на подоконник третью, повернулся к остальным:
— Отнесем к лесу этих троих и вернемся…
— Точно-точно вернетесь? — тоненько спросили от печи.
— Обещаю…
— Я могу идти сама… — хрипло выдохнула тетка, которую ерзиды бросили у самой двери.
— И я тоже…
— Пойдете. Сами. Когда я вернусь. Договорились?
— Хорошо, ждем…
Я вылетел наружу, подхватил девушку на руки и, скользнув за угол избы, двинулся к лесу.
Всю дорогу до опушки моя ноша сидела тихо, как мышка. А когда я нырнул между деревьев, добрался до полянки, на которой уже стояли ее подруги, потянулась ко мне и несмело поцеловала в небритую щеку:
— Спасибо. Я этого никогда не забуду…
— Только не вздумайте повторить эти слова при ее светлости… — хохотнул Клешня и, не дожидаясь моей реакции, унесся обратно в деревню.
— А 'ее светлость' — это кто? — заинтересованно спросила девушка.
— Моя любимая супруга… — поставив ее на ноги, буркнул я. — Илзе Утерс, графиня Мэйсс…
— Утерс?! А вы… вы Законник? Ой, я хотела сказать, граф Аурон Утерс?!
— Угу…
Девушка упала на колени, как подрубленная:
— Ваша светлость, я…
— Потом. Когда вытащу всех… — буркнул я и, повернувшись к ней спиной, рванул в темноту…
…За второй заход мы вытащили пятерых: троих принесли, а двое доковыляли до лесу сами. За последней пленницей, девушкой, истерзанной до полной неспособности самостоятельно передвигаться, сбегал Отт. А когда вернулся, со стороны стойбища раздался сначала дикий вой, а затем многоголосый рев 'Алла-а-а!!!'
Глава 18 Илзе Утерс, графиня Мэйсс
- Еще две новости. На этот раз — из Алемма. Первая — плохая: город осажден, а все окрестные дороги перерезаны воинами рода Цхатаев. Вторая — относительно хорошая: леди Галиэнна Утерс все-таки успела въехать город до того, как его осадили… — там, в прошлом, сообщил король, подернулся рябью и исчез. А я, вернувшись в настоящее, мысленно обозвала себя слепоглухонемой дурой: рассказывая о плохой новости, Бервер был практически
