– Смотрите.
Мы проследили за его взглядом. Прямо у нас под ногами землю прочерчивала широкая черная линия. Оглянувшись, я увидела другую линию, пересекавшую первую в том месте, где стоял губернатор. Вместе две эти оси образовывали деливший площадь косой крест, Х. Обе линии были посыпаны белыми семечками.
Я в ужасе отшатнулась, поняв вдруг, что крест нарисован кровью. Стражники с криками разбежались, уводя с собой лошадей. В воздух поднялась пыль. Но это было еще не самое страшное. Белые «семечки» на кресте оказались вовсе не семечками, а… зубами.
Губернатор шагнул вперед, поднял один зуб и, держа на раскрытой ладони, внимательно осмотрел. Никто не издал ни звука.
Пабло наконец спешился и стоял рядом со мной, так близко, что я чувствовала запах лаванды, которую Маша клала в воду, когда стирала одежду. В ожидании приговора Адори я смотрела в безжалостное серое небо.
– Это не человеческие зубы, – сказал он наконец. – Я, по крайней мере, таких не видел.
Губернатор вытянул руку, и Маркес подъехал ближе. Некоторое время они изучали зуб вместе, потом Маркес взял его и кивнул.
– Тяжелый.
Зуб пошел по кругу. Брать его голой рукой мне не хотелось, и когда очередь дошла до Хорхе, я шагнула к нему.
Формой зуб напоминал собачий, только острее и с глубокими, неровными зазубринами. Корень почернел, как бывает при больной десне. Я сглотнула и отвернулась.
– Что же здесь случилось? – пробормотал Маркес, обращаясь, похоже, к себе самому.
Я огляделась по сторонам. Судя по состоянию костей и мусору, деревню и ее жителей уничтожили по меньшей мере несколько лет назад. Но почему тогда крест остался нетронутым? Как и в Громере, здесь наверняка хватало воронов.
В голове что-то щелкнуло и встало на место. Я пробежала взглядом по останкам крыш и далекому лесу – нигде ни одного ворона. Более того, я поняла, что не видела их с тех пор, как мы вошли на Забытые территории. И не только воронов, но и животных вообще – ни волков, бывших когда-то чумой здешних лесов, ни ланей, ни кабанов, которыми, как рассказывал Па, остров кишел в недавние времена. И вот вороны, как и певчие птицы, тоже пропали.
– Пабло… – Я обернулась ровно в тот момент, когда позади него что-то мелькнуло. Что это? Игра тени? Но нет, нечто сдвинулось снова, теперь в направлении лошадей. Темное, почти не отличимое от скал, оно двигалось, прижимаясь к земле, неторопливой походкой.
Меня прошил страх.
– Там!
Стражники отреагировали молниеносно и, встав спиной к спине в центре креста, образовали ощетинившийся мечами круг. На мгновение все замерло. А потом они хлынули из леса.
Не успели мы оглянуться, как нас окружили. Я видела только разрушенные стены и тени.
– Защищай губернатора! – крикнул Маркес.
Я сунула руку в сумку, нащупала рукоятку папиного ножа, выбросила лезвие и швырнула на землю сумку. И, как оказалось, вовремя. Что-то темное, серое промелькнуло перед глазами и толкнуло меня на землю. Я махнула рукой, рассекая лезвием воздух.
Вокруг все смешалось. Губернатор раздавал приказы, в клетках отчаянно кудахтали куры, лошади ржали и храпели и в панике закатывали глаза.
Мои руки и ноги были прижаты к земле. Острые ногти вцепились в шею. Я пыталась перекатиться высвободиться, но враг держал крепко и не отпускал. В какой-то момент я ощутила боль в затылке и поняла, что упала на те жуткие, с зазубринами, зубы.
В шуме позади меня прозвучало мое имя – не Габо, но мое собственное, – и в следующий момент напавшее существо отлетело в сторону. Вооружившись сломанной дверью, Пабло с размаху влепил по серому пятну, атаковавшему Маркеса.
Еще одна тварь прыгнула на меня, обвив шею хвостом – или лианой. Я закружилась на месте, отбиваясь, потом оторвала вцепившуюся в меня лапу – или руку, – которая затягивала петлю, и ударила ножом снизу вверх.
Лезвие вошло во что-то мягкое, и я с ужасом ощутила, как оно рвет ткань. Давление на грудь исчезло. Я почувствовала вкус крови во рту, но только кровь была не моя.
Я села, готовая вскочить в любой момент, и увидела текущую через площадь тонкую красную струйку. Неподалеку, согнувшись, отдувался Пабло. Губернатор вытер о землю окровавленный меч. У Маркеса под глазом набухал синяк. Одежда его свисала рваными клочьями.
Напавший из засады противник исчез так же быстро, как появился. В ушах постепенно затихал звон. Медальон больно вдавился в грудь.
– Потери есть? – осведомился губернатор.
– Все на месте.
– Мои курочки… мои голубушки… – жалобно приговаривал повар, держа в руке оборванную веревку.
У меня сжалось сердце. Обернувшись, я увидела, что гнедая кобылка исчезла вместе с клеткой Мисс Ла.
– Что это было такое? – спросил, отряхивая пыль, Маркес. – Изгнанные?
Словно в поисках ответа, губернатор обвел взглядом деревню.
